Роспуск КПСС был началом. После него тоталитарное государство было обречено. Оно разрушалось постепенно, но неуклонно. Следующим этапом стали Беловежские соглашения, положившие конец Советскому Союзу. Перестал существовать Съезд народных депутатов СССР. Эти события, в приходе которых российское руководство было виновато не более, чем в наступлении каждый день рассвета и заката, определили и личную судьбу первого и последнего президента Советского Союза.
Точка была поставлена во время восьмичасового разговора Горбачева с Ельциным.
Мне более всего запомнилось, как был потрясен Ельцин документами, которые Горбачев ему передал из генсековского сейфа. Все остальные детали и обстоятельства того разговора перекрывает невероятное потрясение, передавшееся и нам. Там были и катынские документы, и протоколы пакта Молотова-Риббентропа, многое из того, что считалось несуществующим, утерянным.
Пакту Молотова-Риббентропа была посвящена не одна дискуссия на Съезде народных депутатов СССР, была создана комиссия под руководством Александра Яковлева, которая выясняла все обстоятельства дела. Она хоть и нашла ссылки на секретные протоколы, но самого документа, естественно, не видела и, кажется, верила официальным заявлениям ЦК КПСС о том, что протоколы утрачены. Горбачев сидел в зале, следил за дискуссиями, лицезрел страсти, которые они вызывали, и прекрасно знал, что у него в сейфе все папки лежат в целости и сохранности…
В нормальную, человеческую логику это не укладывается. Но это полностью укладывалось в законы той твердокаменной организации, которая стала самим государством- в законы КПСС. Эти папки передавались от генсека к генсеку. Они хранились в персональном сейфе. Каждый генсек, принимая их, нес на себе тяжесть этого греха — хранить тайны системы как саму власть над обществом.
Мог ли Горбачев не передать папки Ельцину? В конце концов Ельцин не был генсеком. Я думаю, что при всех слабостях и недостатках Горбачев был по своему внутреннему содержанию человеком государственным и очень крупного масштаба. Возможность себя обелить сокрытием этих документов — на это он не был способен.
Помню, несколькими месяцами раньше, как раз в августе 1991, произошла одна пикантная история. Мне позвонил Егор Яковлев и сказал, что у него на связи находится лейтенант секретной службы, который опасается за свою жизнь, так как он получил приказ уничтожать архивные документы. Я срочно связался с Борисом Николаевичем — он как раз встречался в Кремле с Горбачевым… Только личным распоряжением Горбачева все было остановлено. Почему эти документы не уничтожили раньше? Не знаю, наверное, есть предел и мракобесию.
Я понимал, что произошло эпохальное событие. Это не Горбачев Ельцину передавал дела, а это одна эпоха в судорогах и муках уходила, а другая с надеждой и пафосом утверждала себя. Беловежские соглашения и начало реформ