Получалось, что своего кандидата на выборах Председателя Верховного Совета РСФСР Горбачев и его сторонники не имели – Полозков все-таки был ставленником оппонентов генерального секретаря. Горбачев вообще совершил в тот период массу ошибок. Его выступление перед поездкой в Канаду по поводу кандидатуры Ельцина было неуклюжим и оскорбительным. Он был вне себя, когда Ельцина все-таки избрали. Слишком долго у Горбачева сохранялось ощущение, что его слово имеет решающий вес.
Я помню его поездку в Прибалтику осенью 1989 года. Люди ему вопиют об одном, а он – не слышит, он – все о другом. В его представлении прибалтийские события были чьими-то изощренными кознями… Никакого желания вслушаться в эту боль, в эту реальность у Горбачева не было.
Казалось бы, Горбачев мог смириться с избранием Ельцина, подумать о конструктивном сотрудничестве. Ведь невозможно было не считаться с реальностью. А связка Горбачев – Ельцин в ту пору могла бы принести много пользы реформам. Но возможность сотрудничества была упущена еще раньше – на союзном Съезде, когда стало ясно, что шанс найти общий язык у демократов с Горбачевым утрачен.
К тому времени Горбачев привык уже к естественной реакции неструктурированного населения на его свежий образ Генерального секретаря, эта реакция безусловно приносила ему немало удовлетворения. Но с тем, что предлагала Межрегиональная депутатская группа уже в структурах власти, он свыкнуться не мог. А именно на этом изломе лежал его политический шанс. Одно дело – обезличенный, политически и социально неопределенный человек, симпатизирующий такому генсеку, другое – организованный субъект с достаточно жесткой программой. Горбачев в этом разрыве постоянно существовал.
Он оставался родным всему тому, с чем ассоциировалась советская власть. Имел немалый импульс самообольщения по части симпатий к нему простых людей. В то же время не захотел идти на всесоюзные выборы президента, неубедительно и скомкано организовал свое избрание на Съезде. Абсолютно проигнорировал потенциал Ельцина внутри союзного Съезда… Возможность сотрудничества была утрачена еще там и, похоже, навсегда.
Ельцин тем не менее был готов к совместным акциям, к совместной работе с Горбачевым. Скажем, одна из таких колоссальных попыток – программа «500 дней». Я думаю, что в своем виртуозном замысле Ельцин попробовал сделать благое дело – он нашел то поле, на котором эти два соперничающих имени встречались ради решения конкретной задачи. Работа над конкретной задачей могла бы объединить Горбачева как инициатора преобразований и Ельцина как его генератора в последующий период. Но… Сейчас уже многие повспоминали, какие кульбиты совершал Горбачев, не решаясь поддержать программу «500 дней», которая была ему все-таки близка.
Я помню наши встречи в Архангельском с Рыжковым, Павловым, многочисленные обсуждения программы в Кремле с участием Ельцина. Помню переживания Бориса Николаевича… Шанс был. Но он был упущен. Прощай, КПСС!