Избирательная кампания приобрела абсолютно неплодотворный характер. Демократы и президент, еще вчера воспринимаемые всеми как одна команда, вдруг рассыпались и начали терять уважение в глазах избирателей, поскольку были вынуждены набрасываться друг на друга. Сама избирательная кампания несла на себе оттенок неподготовленности и недостаточной серьезности, она не стала событием для страны.
«Выбор России» имел массу проблем и внутри себя, и вовне себя, но при этом не сомневался, что никому не удастся поставить под сомнение его первенство. На всех внутриблоковых дискуссиях я утверждал, что нам не удастся набрать больше 20 процентов голосов. Но, правда, и не прогнозировал такой высокий результат у Жириновского. Я считал, что Жириновский имел устойчивую, не выветриваемую социальную базу, которую он приобрел в президентских выборах 1991 года, базу не идеологическую, а существующую на психо-подсознательном уровне. Я не думал, что он соберет больше 15 процентов.
Жириновский не является носителем чистой идеи, он — одна из разработок той корпоративной структуры, которая все эти годы, пока мы «возились» с реформами и демократией, стремилась перехватить инициативу. Эта структура рвалась играть ключевую роль в регулировании распада тоталитарной системы. Это позволило бы ей принять горячее участие в перераспределении ресурсов, собственности, капитала и сфер влияния.
Цель этой структуры — не утверждение демократических ценностей и не облагораживание власти на базе этих ценностей. Их цель — это корпоративная власть в стране, которую они в крайнем случае готовы припудрить разными новшествами, навязанными историей. Вот кем был Жириновский и кем он остается на самом деле.
Упреки в том, что «Выбор России» — правительственный блок, контролирующий средства массовой информации, не имели под собой никаких оснований. Отчасти из-за специфической и вредной для страны позиции, которую занял Ельцин, средства массовой информации контролировались как раз теми самыми корпоративными структурами, держателями финансовых ресурсов, которые сумели организовать на телевидении, на радио и в прессе свои микрогруппы влияния.
Стоит обратить внимание, какое время на телевидении было отдано в распоряжение Жириновского — самое комфортное, самое, как иногда говорят, «смотрибельное», и при это самое дорогое. Пользуясь режимом наибольшего благоприятствования Жириновский имел возможность систематически, в одно и то же время, на протяжении трех недель общаться с избирателями. А другие предвыборные блоки довольствовались случайным эфирным временем.
Почему мы проглядели главного соперника? Дело в том, что «Выбор России» вообще не считал нужным определять главного вероятного противника. Мы выбрали другую тактику.
Мы исходили из того, что блок «Выбор России» олицетворяет убежденных сторонников демократических преобразований. «Выбор России» объединяет в своих рядах тех, кто сочетает профессионализм с уникальным управленческим опытом, приобретенном на государственной службе при демократах.
«Выбор России», утверждали мы, — это команда единомышленников, которые избегают сваливать вину на кого-то другого, это люди, доказавшие свое умение работать и нести ответственность за свою работу. Это люди, не допускающие в своих рядах предательства, которое стало массовым явлением.
При такой установке мы превращались в демонстративную мишень для всех остальных, но не могли платить им той же монетой. Моя идея говорить с избирателем откровенно и разбирать собственные ошибки не была поддержана — «зачем нам это делать, если о наших ошибках будут говорить остальные 12 блоков со всех сторон?»
Мы в принципе отказались от контрпропаганды, не стали тратить усилия на разъяснение того, что ждет страну, если она окажется нечувствительна к нашим идеям. В целом эта тактика, на мой взгляд, была бы удачной, но… К сожалению, нам не удалось раскрутить этот образ — образ сильного, профессионального, нравственно сплоченного коллектива, имеющего серьезные убеждения и готового эти убеждения воплощать.
Я считал, что акцентирование гайдаровского лидерства в нашей кампании было неуместно, но с другой стороны, трудно сказать, какими были бы результаты выборов по мажоритарным округам, если бы блок не смог предложить всеми узнаваемого знака, каким стало имя Гайдара…
Мы безусловно победили в мажоритарных округах — там, где была возможность вступать в непосредственный контакт с людьми. «Соло» Жириновского никто другой не в состоянии исполнить, ни один кандидат от его либерально-демократической партии. Успеха на выборах добился он сам, лично он. Жириновский выбрал правильную тактику — получив самое удобное время на телевидении, он ни с кем этим временем не делился. Он добился главного — он вошел в каждый дом, сделался узнаваемым персонажем, превратился в свою собственную рекламу и в свой собственный символ. Кто голосовал за Жириновского?