Я один раз встречался с Якубовским по его настойчивой просьбе. Он долго излагал мне свою концепцию.
Эта встреча убедила меня в том, что мы имеем дело с незаурядной личностью, вобравшей в себя таланты одновременно Чичикова, Хлестакова и Остапа Бендера. Якубовский гениально умел проникнуться психологией нашего зарождающегося чиновничества, увидеть, как бы изнутри, всю арматуру власти, которая держится на страхе, соблазне легких денег и самоупоении.
Он демонстрировал приобщенность к одним структурам и использовал непрофессионализм и бездеятельность других структур, соединял их в иллюзорных, квазиполезных связях. А сам брал на себя работу по цементированию этих людей и ведомств, осуществляя «челночную» дипломатию и «челночную» коммерцию. И скоро превратился для всех в личность незаменимую. А если учесть, что при этом он выполнял для каждого своего партнера роль сексота и информатора, умело распределяя и дозируя информацию между ними… Это человек с одной стороны одаренный, а с другой стороны безусловно лишенный мук совести.
Ничего он от меня не добился, поэтому мое имя практически не упоминалось в одиннадцати чемоданах Руцкого. Руцкой довольно жалким образом попытался дискредитировать меня с помощью истории с «красной ртутью». А история эта одновременно и ясна (что касается моего участия в ней), и запутанна (что касается существа проблемы).
Я столкнулся с проблемой «красной ртути» будучи первым вице-премьером правительства и государственным секретарем, когда убедился, что долгие годы в Советском Союзе существовал скрытый нелегальный бизнес, приносивший немалые доходы тем, кто им занимался. Я не сомневаюсь, что в нем были заинтересованы представители разных структур, в том числе и спецслужбы.
К проблеме красной ртути меня привлекло ходатайство министерства атомной промышленности с просьбой предоставить ему право торговать этим сырьем.
Я получил некоторые материалы специального технологического свойства, которые мне предоставили и те, кто за счет этого бизнеса процветал, так и те, кто призван был с ним бороться. Независимые эксперты представили свою версию. Министерство безопасности — свою.
Анализ документов показал, что ни одно ведомство не заинтересовано решать эту проблему. Одни с гордостью доказывали, что такого вещества не существует, но не отрицали, что чем-то торгуют много лет. Другие утверждали, что остается чисто научная проблема, которая не имеет никакого криминального оттенка.
Побывала в моих руках и та знаменитая записка от руководителя внешней разведки Примакова, о которой писала газета «День». Записка потрясала своей глубиной. Суть ее сводилась к двум тезисам: во-первых, все научные изыскания и все научные экспертизы убеждают, что такого сырья нет, во-вторых, все наблюдения свидетельствуют о том, что такая торговля идет. И содержалась рекомендация президенту: поскольку сырья нет, то ничем не можем помочь.
Я долго изучал эту записку, позже ее скопировали люди Баранникова.
В это время объявился концерн «Промэкология» из Екатеринбурга, который в свое время сотрудничал с Ельциным. Представители концерна привели достаточно веские аргументы в пользу того, что смогут синтезировать «красную ртуть». Я по поручению президента подготовил секретное распоряжение, которым такое право «Промэкологии» предоставлялось. Ни одной визы кроме моей на документе не было.
Но вся прелесть документа заключалась в том, что он был разослан по десятку адресов, а самое главное условие, при котором концерн мог развивать свою деятельность, состояло в том, что каждый свой шаг он обязан был согласовывать со многими инстанциями — министерством безопасности, министерством атомной промышленности, прокуратурой.
Когда Руцкой раздувал скандал, связанный с «красной ртутью», он прекрасно знал, что ничего кроме факта написания документа в этом деле нет. Ни грамма сырья концерн не реализовал, научные изыскания вынужден был свернуть. Хотя председатель концерна Садыков до сих пор утверждает, что он выделил «красную ртуть», что у него есть опытные образцы и что он готов предоставить их на любую экспертизу, торговать этим веществом и приносить доходы стране.
Сейчас дело застряло на мертвой точке. А бизнес, я думаю, продолжает процветать. Проблема есть, а есть ли «красная ртуть» — это вопрос дополнительных научных исследований. Скорее всего, ничего нет, а «красная ртуть» — это прикрытие для торговли каким-то иным сырьем. Но вместо того, чтобы блокировать все участвующие в этом бизнесе структуры и провести окончательное расследование, спецслужбы оставили все как есть.
«Борьба с коррупцией», которая была начата Руцким в недели, предшествовавшие апрельскому референдуму 1993 года, и продолжена адвокатом Макаровым и его межведомственной комиссией, с активной помощью Якубовского прикрывала и прикрывает настоящую проблему.
Выводы прокуратуры, закрывшей дело о счете Руцкого в швейцарском банке, не представляются окончательными. Все факты, которые пошли в ход против Шумейко, Руцкого и других, еще многократно будут всплывать и тонуть, и опять всплывать. Точка здесь еще не поставлена. Есть немало потрясающих фактов должностных злоупотреблений, известных людям, близким к коридорам власти, фактов, которые демонстративно игнорируются всеми следственными органами и прокуратурой. И это неспроста. В стране сегодня нет ни одной организации, которая была бы заинтересована в выяснении истины о жесточайших преступлениях и коррупции в высших эшелонах власти. Зловещий уикенд