Главным соперником Бориса Ельцина на выборах председателя Верховного Совета России был первый секретарь Краснодарского обкома КПСС Иван Кузьмич Полозков – представитель наиконсервативнейшего крыла партии, не принимавший идеи Горбачева. Собственно, известность-то ему принесло резкое анти-горбачевское выступление на одном из партийных форумов.
Что такое был Полозков ? Полозков был олицетворением КПСС на ее внутреннем изломе. Организация, которая была воспитана по военно-силовому принципу, внутренне, тем не менее, задолго до этих событий разделилась на два типа членов партии. Первый тип – страдающий член КПСС, мучавшийся от несоответствия святых идеалов и реальной практики. Второй тип – классический функционер КПСС, который отказывался этот разрыв воспринимать. И очевидно, что Полозков олицетворял некую энергию второй группы партийцев с достойной уважения долей внутреннего мужества и личных убеждений. Это для нас он выглядел не бог весть как привлекательно. Но для своей партийной внутренней среды он был абсолютно органичен и комфортен, это надо иметь в виду. Кроме того, краснодарская парторганизация была одной из крупнейших, одной из влиятельнейших в стране. В этом номенклатурно-организованном сообществе действовали свои законы уподобления. Наша эстетствующая оценка – смотрите, какой неказистый, особенно на фоне красавца Ельцина – она неадекватна капээсэсной табели о рангах.
Да, более вальяжен и более приемлем был официальный ставленник КПСС Виктор Власов, занимавший в ту пору пост председателя Совета министров РСФСР, но Власов для самой партийной среды был инороден. Кроме того, Полозков олицетворял несогласие провинции с разлагающимся партийным центром. В этом смысле был им – не сомневающимся ортодоксам из КПСС – ближе, дороже, яснее, понятнее. Вообще, тема альтернативы Ельцину в ЦК КПСС была проработана слабо. К тому времени сама КПСС уже не была той адской машиной, которая умела просчитывать варианты и воплощать их в жизнь с жесточайшим упорством и неуклонной последовательностью. Она была надломлена. Все это и проявилось в кандидатуре Полозкова.
Я могу дать еще одно изощренное объяснение феномену Полозкова. До 1985 года тоталитарно-партийная система показала себя полностью изжившей на уровне физиологии – физические смерти генсеков можно было воспринимать как исторический сигнал смерти самой системы. Но это физиологическое зеркало должно было себя продолжать, и тут как раз на первый план вышел Полозков. При этом коммунист по-своему крепкий, по-своему энергичный и деловитый, но это уже было некоторое вырождение самого типа власти в его знаках и символах.
Все понимали к тому времени, что влияние Горбачева на консервативное крыло партии было незначительным. Восторга от Полозкова Михаил Сергеевич явно не испытывал. Горбачевцы выглядели внутренними раскольниками. Достаточно вспомнить этот сложный кульбит с созданием полноценных партийных структур в республиках. Сторонники Горбачева до сих пор не могут понять, что суверенизация государственных образований внутри СССР была логическим следствием того процесса, который они определили как демократический – это было следствием субъективизации парторганизаций. Внешне демократический процесс на самом деле показывал полное разложение системы, поскольку ее стержень, ее ствол – КПСС – начал давать трещины.
В этой субъективизации партийных рядов у Горбачева не было конечной позиции, он шел за процессом, вынужденно к нему приспосабливаясь. Сегодня ясно, что призывы осуществить развод КПСС на ортодоксальное и социал-демократическое течения не носили характера практической задачи. Это был лишь социально-психологический маневр. На ортодоксальную линию помимо Полозкова никто не посягал, а социал-демократическая линия была лишь интеллигентской отрыжкой на жесткую позицию ортодоксов. Конституционно-республиканские разломы, которые вскоре обозначились, привели к реальному распаду СССР. Это было прямым следствием исторического тупика системы. Упущенный шанс