Первая часть Форума
13 декабря 2024 года на площадке Ельцин Центра в Екатеринбурге состоялся Межрегиональный конституционный форум «Защита социальных и экономических прав в России: история, теория, практика». Форум был приурочен ко Дню Конституции России, 100-летию со дня рождения выдающегося уральского правоведа, одного из авторов Конституции Российской Федерации С. С. Алексеева, и 90-летию Свердловской области.
Фотограф: Андрей Колмаков
Организаторами важного события выступили Народный университет современного конституционализма им. Г. Э. Бурбулиса, Уполномоченный по правам человека в Свердловской области, Центр правового просвещения и прав человека Гуманитарного университета, Музей С. С. Алексеева.
В центре внимания экспертов Форума находились: не потерявшее свою актуальность наследие С. С. Алексеева; современные вызовы, тенденции и достижения в сфере защиты социальных и экономических прав в России; связь ценностей, на которых базируется общество, с развитием социальных и экономических прав; возможности применения методологии точных наук в праве.
В числе выступавших были известные российские и уральские учёные, эксперты в сфере конституционного и гражданского права, арбитражного и гражданского процесса, практикующие юристы, представители государственной правозащитной сферы.
На открытии выступил Кричевский Александр Николаевич, председатель попечительского совета Фонда «Культура Достоинства» Г. Э. Бурбулиса, сопредседатель оргкомитета Конституционного форума. Александр Николаевич приветствовал участников, отметил актуальность темы, избранной для обсуждения на Форуме, а также озвучил приветствие Крашенинникова Павла Владимировича, председателя комитета Государственной Думы Российской Федерации по государственному строительству и законодательству, доктора юридических наук, профессора. Павел Владимирович подчеркнул значимость не только научных, но и практических традиций, заложенных С. С. Алексеевым, сочетавшим в себе качества блестящего учёного и выдающегося государственного деятеля. В прошлом российские правоведы С. С. Алексеев и П. В. Крашенинников активно участвовали в политике и государственном строительстве. Потребность в тесном диалоге и взаимодействии правоведческого сообщества и власти сегодня как никогда актуальна, что могло бы послужить дальнейшему развитию российского конституционализма.
Первый заместитель руководителя аппарата губернатора Свердловской области и Правительства Свердловской области — директор Департамента по местному самоуправлению губернатора Свердловской области и Правительства Свердловской области, Дубичев Вадим Рудольфович выразил мнение, что в свете стремительных трансформаций и вызовов современного мира критически важно сформулировать образ будущего России и понять, какими средствами можно сделать Россию «безопасной, комфортной, такой, как мы хотим». Такое понимание неизбежно найдёт своё отражение и в Конституции, а отчасти уже содержится в ней.
Уполномоченный по правам человека в Свердловской области Мерзлякова Татьяна Георгиевна рассказала о новых тенденциях и вызовах в правовой практике, подчеркнула необходимость повышения роли некоммерческого сектора и экспертного сообщества в определении архитектуры правового пространства современной России, которая осознаётся на самом высоком уровне.
Одна из важнейших задач, стоящих перед современной Россией — эффективное и своевременное внедрение цифровых технологий в ключевые сферы общественной жизни. Это процесс требует глубокой правовой рефлексии и обеспечения условий для реализации и защиты основных прав человека.
С приветствием к участникам форума обратилась Степанова Ирина Сергеевна, директор музея С. С. Алексеева «Восхождение к праву», которая обратила внимание собравшихся на особое значение и большую роль Сергея Сергеевича в формировании и развитии уральской школы права, российского конституционализма.
Ковалева Дарья Владимировна, руководитель детских программ музея С. С. Алексеева «Восхождение к праву» напомнила, что С. С. Алексеев считал правовое просвещение первостепенной задачей в рамках формирования правовой культуры общества. Причём чем раньше оно начинается, тем лучше. Понимая это, в настоящее время музей реализует большое число программ для школьников.
Казанцев Михаил Фёдорович, доктор юридических наук, заведующий отделом права Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук, заведующий кафедрой обязательственного права Уральского филиала Исследовательского центра частного права имени С. С. Алексеева при Президенте Российской Федерации, профессор кафедры предпринимательского права Уральского государственного юридического университета имени В. Ф. Яковлева представил доклад «Век Алексеева: восхождение, вершины, память». Будучи биографом С. С. Алексеева, Михаил Фёдорович рассказал об основных вехах жизни великого правоведа и представил свой взгляд на главные «вершины» его творчества. Такими вершинами, по мнению докладчика, стали вклад в развитие теории права, нашедший своё отражение в двухтомнике «Теория права» и других работах, вклад в становление частного права в России и разработку Гражданского кодекса Российской Федерации и, наконец, участие в работе над Конституцией Российской Федерации, которая, по убеждению учёного, должна быть «Конституцией человека». Сохранение и развитие «человеческого измерения» конституционализма не теряет актуальности и в настоящее время.
Саликов Марат Сабирьянович, доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой конституционного права Уральского государственного юридического университета имени В. Ф. Яковлева представил доклад на тему «Анализ практики Конституционного суда Российской Федерации по политическим правам и свободам». Марат Сабирьянович обратил внимание участников форума на особенности реализации в современной России прав на свободу собраний и свободу объединений, а также избирательных прав и соответствующей практики Конституционного суда Российской Федерации, указав на необходимость переосмысления и модернизации в данной сфере.
Егоров Андрей Владимирович, кандидат юридических наук, главный редактор журнала «Цивилистика», научный руководитель Клуба цивилистов, профессор Департамента частного права факультета права НИУ ВШЭ, доцент МГИМО, арбитр Российского арбитражного центра в докладе «Исковая давность по требованиям об изъятии имущества у лиц, подозреваемых в коррупции» представил свой взгляд на Постановление Конституционного суда Российской Федерации от 31.10.2024 № 49-П, запрещающее применение сроков исковой давности к делам, связанным с обращением в собственность государства имущества, нажитого коррупционным путем.
По его мнению, к вопросу о разграничении частного и публичного права, который является ключевым в интерпретации данного постановления, может быть успешно применена классическая методология права. Достаточно удачно такая методология, по мнению эксперта, отражена в работах Бориса Черепахина, утверждавшего, в частности, что для разграничений публичного и частного права единственно приемлемыми являются формальные критерии.
По мнению эксперта, созданный в 2012 г. механизм уже не являлся идеальным, поскольку ответственность, которую при корректном применении правовой методологии следовало бы отнести к сфере публичного права, начала реализовываться инструментами гражданского права. Однако в 2024 г. с отменой срока давности данный механизм стал максимально некорректным, поскольку даже при рассмотрении конкретных деяний через призму административного и уголовного законодательства в большинстве случаев сроки давности применяются. Подводя итог, учёный, с опорой на мнение экспертного сообщества, настаивает, что коррупционная деятельность должна рассматриваться в рамках административного или уголовного законодательства и к ней должен применяться срок давности, причём близкий по длительности к гражданским срокам.
Дедов Дмитрий Иванович, доктор юридических наук, судья Европейского суда по правам человека, избранный от Российской Федерации (2013–2022 гг.), научный руководитель факультета права Московской высшей школы социальных и экономических наук, судья Высшего арбитражного суда Российской Федерации в отставке (2008–2012 гг.), профессор кафедры конституционного и муниципального права юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова, профессор департамента международного права факультета права Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ), в докладе «Методология советского права в современных реалиях» продолжил дискуссию о Постановлении Конституционного суда от 31.10.2024 № 49-П.
Как и предыдущий выступавший, учёный полагает что для коррупционных деяний необходимо сохранить сроки давности, независимо от того в рамках какого законодательства — гражданского или публичного — они будут интерпретироваться. С точки зрения эксперта, срок давности — универсальный институт, применимый к любым деяниям, за исключением терроризма, а также военных и международных преступлений. Фактически решением об отмене срока давности, по мнению докладчика, Конституционный суд лишает лицо, подозреваемое в коррупции, права на судебную защиту. В качестве ещё одного значимого недостатка данного решения Д. И. Дедов называет принятие без публичных дебатов.
Вторая часть Форума
Либанова Светлана Эдуардовна, доктор юридических наук, профессор кафедры конституционного права Уральского государственного юридического университета им. В. Ф. Яковлева в докладе «Социальные права как ценностные показатели развития гражданского общества» выразила уверенность, что социальные права являются важнейшим индикатором правовой зрелости общества, и именно их реализация напрямую влияет на формирование правового государства. При этом, в отличие от гражданских и политических прав, защищающих индивида, социальные права требуют активной роли государства, что, в свою очередь, актуализирует вопросы общественного контроля.
По мнению эксперта, ценности, которые должны стать основой социальных прав в нашей стране, ещё не до конца отрефлексированы, а ценностные индикаторы развития гражданского общества — не сформулированы. Необходима совместная работа государства, некоммерческого сектора и научного сообщества в этом направлении.
Лобовиков Владимир Олегович, доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук в докладе «Проблемы разделения властей в конституционном праве» продемонстрировал, что необходимость разделения властей может быть обоснована средствами математической логики.
Учёный подчеркнул, что в современном мире, в частности в свете процессов стремительной цифровизации и развития искусственного интеллекта, внедрение математических методов в юриспруденцию становится особенно актуальным.
Киселёв Константин Викторович, кандидат философских наук, доцент, депутат Екатеринбургской городской думы представил доклад на тему «Культура как альтернатива и стратегия». Эксперт обратил внимание присутствующих на то, что с начала 2010 годов в России происходит так называемая «гуманитаризация права». Это означает, что ряд гуманитарных проблем приобретает законодательное измерение. Внесение изменений в Конституцию в 2020 г. было ознаменовано ещё большим ростом внимания к гуманитарной проблематике. В 2022 г. издаётся Указ Президента об основах государственной политики по сохранению и укреплению традиционных духовно-нравственных ценностей в Российской Федерации. В целом, рассматривая новые тенденции и проблемы в правовой и политической сферах, эксперт отметил, что в современной России культура должна стать стратегией.
Модератор, доктор политических наук, заведующая кафедрой прав человека Гуманитарного университета, председатель Свердловского регионального отделения РАПН, эксперт Общественной палаты Свердловской области, член оргкомитета форума Глушкова Светлана Игоревна обратила внимание участников форума на следующее:
1) наш знаменитый земляк, известный правовед и один из разработчиков Конституции Российской Федерации и Гражданского кодекса Российской Федерации С. С. Алексеев отмечал такую востребованную тенденцию развития в конце ХХ – начале XXI века, как гуманизация права и политики. И её важно сохранить и преумножить и в первой половине XXI века;
2) стремления и попытки рассмотреть и трактовать право, правовые феномены с помощью методов и подходов естественных наук, ввести новое естественнонаучное измерение права, моделировать правовые задачи и пути их решения, используя потенциал всех отраслей научного знания, было развито во второй половине ХХ века, и это можно видеть в научных трудах В. С. Нерсесянца и С. С. Алексеева, определивших новые векторы и стратегии развития в юридических и гуманитарных науках. Интерес в связи с этим представляют подходы В. О. Лобовикова, который, в том числе, одним из первых заявил о логике прав человека и представил свои идеи по этому новому научному направлению в первом в России энциклопедическом словаре по правам человека, который получил признание и до сих пор востребован в научной и учебной сферах (Права человека: энциклопедическом словарь / отв. редактор С. С. Алексеев, зам. гл. редактора А. П. Семитко и С.И. Глушкова, издательство «Норма», 2009 год, издавался до 2018 года включительно);
3) многие идеи С. С. Алексеева изменили подходы к праву и правам человека не только среди теоретиков, но и стали руководством к принятию решений и конкретным действиям для практиков и до сих пор являются ориентиром для многих российских уполномоченных по правам человека; многие из научных трудов С. С. Алексеева стали своего рода прорывом в юридической науке; к многотомному собранию сочинений знаменитого учёного есть потребность обращаться вновь и вновь в поисках истины, справедливости, ответов на современные проблемы и кризисы; среди ключевых новаторских идей С. С. Алексеева в формирующейся науке прав человека можно назвать, например, такую: Сергей Сергеевич рассматривал права человека как «убежище для человека», который имеет «право на права». И эти правовые максимы стали квинтэссенцией многих концепций естественных, неотчуждаемых и неотъемлемых прав человека, правовой политики, правового государства, развития правовой культуры как правового прогресса, и закрепили непреходящие ценности человека, прав и свобод человека в современной России;
4) важно организовать и провести в Екатеринбурге в 2025 году не один (в декабре), а два межрегиональных научных форума (в первой и второй половине года), посвящённых вопросам развития российского конституционализма и парламентаризма, правовой политики и правовой культуры, с последующей публикацией сборника докладов и тезисов участников форумов.
Члены оргкомитета и спикеры форума ответили на вопросы участников, подвели итоги и пригласили всех присутствующих на новые мероприятия Народного университета современного конституционализма в 2025 году.
После форума состоялась тематическая экскурсия в Музее Б. Н. Ельцина в Екатеринбурге, которую провёл член оргкомитета форума, научный сотрудник Музея Артём Борисович Бардин.
По итогам форума планируется издать сборник научных статей спикеров и участников форума.
Данную краткую обзорную статью о форуме подготовили кандидат политических наук, доцент В. А. Франц и доктор политических наук, профессор С. И. Глушкова. Наряду с этим полная версия обзорной статьи будет опубликована в «Вестнике Гуманитарного университета».
Сборник конституционного форума здесь.
Стенограмма
Первая часть Форума
Глушкова С. И. Добрый день, уважаемые коллеги! Доброе утро, мы рады вас приветствовать на Конституционном форуме, который является межрегиональным, поэтому рады приветствовать представителей из разных регионов России, присутствующих здесь и присоединившихся к нам онлайн. Надо отметить, что декабрь является по традиции в России правовым месяцем: 3 декабря мы отмечали с вами День юриста, 10 декабря мы отметили День прав человека, который в 1950 году утверждён резолюцией Генеральной ассамблеи ООН, а вчера, 12 декабря, мы с вами отмечали День конституции Российской Федерации — самый главный праздник в нашей стране, ибо всё, чем мы живём, чем мы пользуемся, всё, что мы применяем и благодаря чему мы с вами здесь, в этом Зале свободы прекрасного Президентского центра Бориса Николаевича Ельцина, это, конечно, наши права, свободы человека и гражданина, ну и та совокупность прав и свобод, а также обязанностей, которой мы пользуемся.
Приятно предоставить слово для открытия форума нашим почётным гостям. Сегодня у нас с вами довольно плотная программа, а после форума приглашаем вас на экскурсию по музею, которая будет посвящена именно Конституции Российской Федерации. Это соответствует целям форума, да и музей достаточно обширный: если осматривать все экспозиции, которые в нём представлены, то, скорее всего, не хватит даже целого дня. Итак, слово предоставляется Александру Николаевичу Кричевскому, председателю попечительского совета Фонда «Культура Достоинства» имени Геннадия Эдуардовича Бурбулиса, сопредседателю оргкомитета Конституционного форума. Александр Николаевич, в президиум, пожалуйста.
Кричевский А. Н. Добрый день, уважаемые гости, участники форума. Я рад вас всех приветствовать и от имени Фонда «Культура Достоинства», и от имени Народного университета современного конституционализма имени Геннадия Бурбулиса, и от имени оргкомитета форума. Вторым сопредседателем оргкомитета является Александр Алексеевич Дроздов, исполнительный директор Ельцин Центра. Именно с коллегами по оргкомитету, в который входят Вадим Рудольфович Дубичев, Светлана Игоревна Глушкова, Юлия Вадимовна Бурбулис и другие коллеги, мы прорабатывали всю нашу программу, мы её согласовывали и обсуждали с Павлом Владимировичем Крашенинниковым, председателем комитета Государственной думы по госстроительству и законодательству, и с Вадимом Рудольфовичем Дубичевым. Чтобы дважды не выходить, разрешите мне сразу зачитать приветственное письмо Павла Владимировича к участникам форума.
Участникам Межрегионального конституционного форума «Защита социальных и экономических прав в России: теория, история, практика. К 100-детнему юбилею со дня рождения С. С. Алексеева и 90-летию Свердловской области».
Уважаемые частники! Прежде всего, я рад, что земляки профессора С. С. Алексеева чтут его память и приурочили этот форум к столетию со дня его рождения. Сергей Сергеевич был не только одним из ведущих советских и российских правоведов и конституционалистов, но и выдающимся государственным деятелем. Напомню здесь только то, что он возглавлял первый в нашей стране орган конституционного надзора — Комитет конституционного надзора Съездов народных депутатов СССР, но затем был одним из ведущих творцов современной российской Конституции. Тем самым он продолжил традицию российских правоведов, которые активно участвовали и в политической жизни, закладывая основы российского конституционализма. Тема конституционного форума, которую оргкомитет выбрал в этом году, чрезвычайно актуальна сегодня, и я надеюсь, что выступления на этом форуме-дискуссии, как в зале форума, так и в его кулуарах, позволят выявить пути решения сложных проблем, стоящих перед нашей страной сегодня, и послужат развитию российского конституционализма. Желаю успеха вам в этом благородном деле!
Председатель комитета Госдумы по государственному строительству и законодательству Павел Владимирович Крашенинников. Спасибо.
Я прошу сейчас выступить Владимира Рудольфовича Дубичева.
Дубичев В. Р. Спасибо, уважаемые Александр Николаевич, Татьяна Георгиевна, Юлия Владиславовна. Уважаемые участники форума… Дискуссии вокруг Конституции, или конституционный процесс, — это не прекращающиеся во времени события. Дискуссия, безусловно, нарастает, и мой личный прогноз таков, что количество участников мероприятий по обсуждению действующей Конституции и той ситуации, которая формируется вокруг неё, будет только нарастать. Спасибо Александру Николаевичу за то, что он выступил инициатором этой темы и в Москве мы смотрели, как проходила московская часть форума. На самом деле на очень многих площадках сейчас идёт обсуждение этой темы. В течение года мы несколько раз собирались на площадке екатеринбургского клуба в РАНХиГСе, а также посвящали этой теме другие дискуссии. Почему? Мне кажется, это абсолютно закономерный процесс, потому что меняется мир. Меняется страна, меняются люди, меняются идеологические представления о том, что и как должно происходить в России, каков образ её будущего. Этот процесс, безусловно, неостановим и объективно, как неостановим исторический процесс.
Мне кажется, что современная дискуссия в рамках конституционного процесса фокусируется сейчас на двух глубинных темах, направлениях, размышлениях всех участников. Первая из них — это, безусловно, содержательная часть действующей Конституции Российской Федерации 1993 года, тем более что этому процессу был дан, в том числе и формальный, очень серьёзный старт внесением поправок в Конституцию в 2020 году. Это было четыре года назад, а четыре года с исторической точки зрения — мгновение. Естественно, процесс внесения поправок в Конституцию, так или иначе, инициировал дискуссии — общественную и научную. В частности, мы в своей сфере, среди правоведов-философов, тоже очень много обсуждаем эту тему с точки зрения содержания: насколько содержание адекватно общественному состоянию, прежде всего, конечно же, российской Федерации, но и изменившегося мира. Вторая часть этой большой дискуссии, которая сейчас происходит, — это меняющееся состояние умов в России. Так или иначе это сказывается на понимании содержания Конституции.
Есть ещё одно серьёзное направление, которое не могу не отметить, — это соответствие текста действующей Конституции реальной жизни. В какой степени исполнение Конституции обеспечивается теми правовыми структурами, которые действуют в Российской Федерации? В какой степени те или иные статьи работают в современной России? Каковы причины этой ситуации? Мне кажется, что поиск ответов на эти вопросы является главным направлением дискуссии. Это очень живой процесс, очень непростой, потому что зачастую сталкиваются диаметрально противоположные мифологические представления о том, какой должна быть Россия. И вот мы с Анатолием Войцеховичем Гайдой посвятили год исследованию вопроса теории и идеологии, и у нас в Москве вышли два издания: «Критика государственной идеологии» и «Идеология: власть идей», где подробно разобраны эти вопросы на философско-правовом уровне. Как специалисты, как люди, попытавшиеся уяснить суть этой темы, мы видим за той дискуссией, которая проходит в рамках конституционного процесса, прежде всего, конечно, идеологический процесс, то есть идеологическое осмысление и идеологическое наполнение действующей Конституции и тех процессов, прежде всего идеологических, которые наблюдаются в современном российском обществе.
Желаю участникам форума интересных выступлений, направленных на то, чтобы сделать нашу Россию безопасной, комфортной, такой, какой мы хотим её видеть. Спасибо!
Глушкова С. И. Большое спасибо. Уважаемые коллеги, наш форум посвящён юбилеям, которых достаточно много в этом году, как и каждый год. Но самый главный юбилей, которому посвящён форум, это 100-летие со дня рождения нашего земляка, одного из разработчиков Конституции Российской Федерации, знаменитого правоведа, которого знают во всех странах мира, Сергея Сергеевича Алексеева. Кроме того, наш форум посвящён 90-летию Свердловской области. Буквально в прошлом году мы отмечали юбилей города Екатеринбурга, его трёхсотлетие, а в этом году мы отмечаем 90 лет Свердловской области. Эта череда юбилеев действительно говорит о том, что мы с вами живём в то время, когда уже сформированы, признаны многие ценности, которые отстаивал С. С. Алексеев, и, конечно, главная ценность, закрепленная в Конституции, человек, его права и свободы.
Для приветствия с радостью предоставляю слово уполномоченному по правам человека в Свердловской области Татьяне Георгиевне Мерзляковой, благодаря усилиям которой и всех государственных институтов по правам человека соблюдаются, обеспечиваются, защищаются наши права человека.
Мерзлякова Т. Г. Уж вы меня совсем-то без работы не оставляйте, это насчёт «соблюдаются права человека…» Каждый день на нервах. Каждый день у нас что-то всё-таки требует какого-то вмешательства, спора и даже очень больших дискуссий. Это ещё мягко сказано. Для того чтобы отстаивать права и свободы человека, надо иметь большое терпение, тем не менее Россия традиционно отмечает Международный день прав человека. Владимир Владимирович Путин встречается с Советом по правам человека и отвечает на вопросы терпеливо и очень спокойно. Очень…
На некоторые моменты последней встречи я хотела бы обратить ваше внимание. Слово «НКО» там звучало чаще, чем во все предыдущие годы, то есть общественность всё же играет значительную смысловую роль, по крайней мере в деятельности нашего президента, и среди точек обратного влияния, обратной связи он видит «НКО» в качестве основных. Это действительно очень важно. У нас впервые не выступала Светлана Геннадьевна Маковецкая, да и те, кто обычно высказывались, в этот раз практически молчали. Дали слово молодым, и выступила Юлия Новикова, новый член СПЧ по общественным проблемам, поэтому эмоций, может, было и меньше, но смыслов в её выступлении прозвучало достаточно. Президент об НКО говорил отдельно, а также достаточно много в абсолютно каждом своём комментарии. Если такая тенденция сохранится, то это уже хорошо.
День Конституции, естественно, праздник. Вчера наш президент встречался с председателем Конституционного суда. И мы тоже должны посмотреть, послушать. На что я обратила внимание, во что всматривалась и вслушивалась, это защита конституционных прав человека в условиях цифровизации. Мы от этого никуда не денемся, цифровизация идёт вперед, мы не можем отставать от всего мира. В то же время вчера Зорькин очень серьёзно подчеркнул, что мы должны действовать так, чтобы и нейросеть, и все наши другие цифровые механизмы действовали в рамках защиты прав человека. Даже не в рамках соблюдения, а в рамках защиты прав человека. Что ещё? Вчера была большая конференция в ВШЭ, где завкафедрой — наш друг Михаил Александрович Федотов, тоже связанная с нейросетями, с медиа, с новыми ресурсами и с защитой прав человека на этом пространстве. Я очень внимательно послушала и выступила, а также могла порадоваться только одному: всё-таки от того, что я раньше знала о Высшей школе экономики, никаких отступлений не было. ВШЭ идёт вперёд, развивается; всё равно развивается то, что связано с новыми медиа и с какими-то новыми формами работы. Очень сильно выступил, даже сильнее многих из нас, россиян, академик Саидов из Узбекистана. Если кому-то доведётся посмотреть выступления на сайте кафедры интеллектуального и авторского права ВШЭ, то там по-прежнему звучало такое восприятие, что мы должны идти вперёд, не нарушая при этом права человека.
И здесь я не могу не говорить с теплотой о Сергее Сергеевиче Алексееве, его десятитомник действительно моё настольное собрание книг, и мне очень приятно, что его цитировали вчера не только наши учёные, но и как раз ученые из стран ближнего зарубежья, и еще, что я хотела бы сказать. Допустим, тот же Саидов цитировал Канта, того Канта, которого цитировать любил С.С. Алексеев. Поэтому мы все-таки идем вперед и очень в этой непростой ситуации для нас важно пока сохранить баланс наших прав, наших свобод, наших интересов. Когда очень серьёзная обострилось международное положение, россияне должны быть вместе. Я об этом всегда говорила и говорю… Я, например, уверена, что поправки в конституцию появятся не в ближайшее время, потому что пока идут тяжёлые боевые действия, нам нельзя терять тот хрупкий баланс, который сложился в стране.
Поздравляю всех с Международным днём прав человека, с Днём Конституции и с наступающим 17 декабря Днём Свердловской области. Мы тоже считаем его немножко своим, ведь мы заканчиваем год 90-летия Свердловской области. Область по-прежнему уникальна, давайте беречь её и то общественное согласие, которое у нас сегодня сложилось, несмотря на то что кто-то чем-то недоволен. Не могу сказать, что мы всем довольны. Я вижу сегодня недовольство горожан. На первом месте стоит транспорт, об этом можно судить по тому, что мне пишут из кампуса: не сдавайтесь, вы боретесь за нас, нам нужны дополнительные транспортные средства. Слушайте, это так естественно: взять да выполнить! Это самое лёгкое, что мы можем сделать, чтобы сохранить общественное согласие. Какие-то жалобы сейчас ушли на второй план. И слава богу, что ЖКХ пока что не выползло в какой-то протестный институт. Бывают периодически такие времена. В здравоохранении попытались как-то поправить дела, что-то сделать; всё-таки появление программы первичной помощи в здравоохранении сыграло большую роль. Тем не менее я не говорю, что нет обращений, что всё хорошо, они есть, но в них не чувствуется гнева. Конечно, молодёжи пока ещё рано относится к проблемам здравоохранения с гневом, тем не менее это у нас есть. Но чтобы мы сберегли свои мир и согласие, надо не так уж и много.
Сегодня, понимая, что публика здесь более либеральная, чем в других местах, я хотела бы сказать, что от нас с вами тоже многое зависит для сохранения возможности иметь своё слово и своё мнение. Мы должны, не принимая никаких провокаций, работать, жить вместе, жить сообща, отмечать эти великие даты и иметь возможность собираться в такие дни и, слава богу, вот так, в Зале Свободы. (Аплодисменты.)
Глушкова С. И. Спасибо, Татьяна Георгиевна. Знаете, вспоминая Сергея Сергеевича Алексеева думаю, что каждый из нас, наверное, скажет о том или ином моменте замечательной встречи, общения, дискуссии с таким настоящим интеллектуалом самого высокого уровня, который не только писал научные произведения, но и в конце своей жизни очень много сочинял для своих детей, внуков и правнуков. А ещё он создавал те формулы, которые сегодня могут заменить очень долгие дискуссии о правах человека. Его максимы, как он иногда их называл, могут ответить на вопрос: нужна ли иерархия прав человека? Мы знаем, что многие копья были разбиты в спорах о том, как выстроить иерархию прав человека. Нужны ли новые поколения прав человека, кроме тех трёх поколений, которые были созданы в 70-е годы XX века известным учёным и практиком Карелом Васаком, работавшим в ЮНЕСКО и ООН. Так вот, некоторые говорят о том, что на первое место можно поставить права социальные, экономические, политические, культурные, личные, гражданские… Сергей Сергеевич отвечал, что у человека есть право на права и не нужно выстраивать какие-то иерархии: на первом месте, на втором… Можно, конечно, создавать новые поколения прав человека, и сегодня они создаются: цифровые, экологические, коммуникативные, соматические, но Сергей Сергеевич, отвечая на эти всё новые и новые концепции по правам человека, которые неизбежно создавались и у нас, и в разных странах мира, говорил, что можно дойти в формировании новых поколений прав человека, до того, что предложат отстаивать право на сон и многие другие права, которые есть у всех и не нуждаются в том, чтобы отдельно их закреплять. Ну и знаменитая, можно сказать, формула: сегодня многие говорят о праве как о той материи, которая одновременно выводит нас на естественные науки, ведь право — это не только гуманитарно-правовое направление мышления, дискуссии. Многие говорят о математике свободы, арифметике права, и Сергей Сергеевич говорил, например, о том, что права человека — это, если вывести краткую формулу, убежище для человека. Именно в правах человека мы находим то, что нам необходимо. Я рада предоставить слово тем нашим замечательным представителям музея, коллегам, партнёрам, которые ежедневно говорят о правах человека, о Сергее Сергеевиче Алексееве, его трудах, его идеях. Можно сказать, буквально каждый день проводится по несколько экскурсий. Сложно бывает записаться, когда вместе с Татьяной Георгиевной, музеем, Законодательным собранием Свердловской области мы проводим осенние и весенние юридические школы для старшеклассников и летние школы для учителей памяти Сергея Сергеевича Алексеева. Буквально вчера я рассказывала об этом в Общественной палате Свердловской области членам родительского актива, один из которых спросил: почему вы для нас их не проводите? Они тоже хотят участвовать. Мол, организуйте для нас, если не осенне-весенние, то какие-то другие Алексеевские школы. Поэтому, дорогие Ирина Сергеевна и Дарья Владимировна, в 2025 году мы к вам придём с родительским активом, ведь заявок на посещение вашего замечательного музея становится всё больше. Надо отметить, что в нашем городе действительно действует уникальный музей-квартира Алексеева, в которую мы приходим и ощущаем как домашнюю, так и научную атмосферу и можем увидеть, как творил Сергей Сергеевич. Предоставляю слово директору музея Сергея Сергеевича Алексеева «Восхождение к праву» Степановой Ирине Сергеевне. Пожалуйста. (Аплодисменты.)
Степанова И. С. Уважаемые участники и организаторы конституционного форума, добрый день и спасибо за предоставленное слово. Мы хотим выразить искреннюю благодарность за приглашение на столь знаковое мероприятие, особенно в юбилейный год Сергея Сергеевича Алексеева — человека, во многом определившего конституционные основы нашей страны. Более 30 лет назад Сергей Сергеевич, следуя высоким правовым идеалам, совместно со своими коллегами в Санкт-Петербурге работал над альтернативным проектом конституции. Об этом времени он много писал в своих автобиографических произведениях и называл его одним из самых ярких периодов своей жизни. Музей и город были частью этого события, где принимались важнейшие решения, определявшие правовое будущее нашего общества. Желаю всем участникам форума продуктивной работы, хороших выступлений, а форуму стать яркой традицией в укреплении принципов конституционализма! (Аплодисменты.)
Глушкова С. И. Спасибо Ирина Сергеевна. Рада предоставить слово Ковалёвой Дарье Владимировне, руководителю детских программ «Восхождение к праву» музея Сергея Сергеевича Алексеева. Проходите, пожалуйста. Когда мы входим с вами в музей, то видим стенды: самый первый — это просветительские программы. Как говорил Сергей Сергеевич, правовое просвещение в области прав человека — это действительно самое главное.
Ковалева Д. В. Спасибо, добрый день, уважаемые участники форума, рада вас приветствовать от лица музея Сергея Сергеевича Алексеева. Мы действительно в последнее время стараемся привлечь внимание не только юристов, не только студентов юридических институтов и факультетов, но и будущее России — школьников, студентов не юридических специальностей. И за последние годы каждый декабрь у нас всё больше групп, которые приходят с просьбой сделать экскурсию, программу, посвящённую Дню Конституции. С одной стороны, это радостно, но, с другой стороны, зачастую наблюдается по-прежнему достаточно настороженное, а где-то и отчуждённое отношение к Конституции и закону, к праву в целом. Да, безусловно, ребята уверенно говорят о том, что Конституция — основной закон, и знают, что в ней говорится об устройстве органов государственной власти. И в этом контексте вспоминаются субъективные заметки Сергея Сергеевича Алексеева «У истоков конституции». Там он отмечал, что конституционный документ, который им разрабатывался, — это, прежде всего, конституция человека. Он подчёркивал, что именно права и свободы, которые связаны с высоким статусом и достоинством человека, именно они должны определять основное содержание государственной деятельности. Ещё одна важная мысль, на мой взгляд, отмечена в этих субъективных заметках. Это образ конституции — об этом пишет Сергей Сергеевич. Он указывает на то, что образ конституции, безусловно, создаётся, формируется в обществе, но очень важно создать правильный образ конституции, основывающийся на фундаментальных положениях и нормах, на содержании принятой конституции. Думается, что формирование правильного образа конституции у нашего будущего поколения — это до сих пор не решённая серьёзная задача. Она до сих пор стоит перед юристами и ждёт своего решения — задача по развитию конституционной культуры будущего поколения. Спасибо. (Аплодисменты.)
Глушкова С. И. Большое спасибо, Дарья Владимировна. Знаете, завтра наш форум будет продолжен немного в ином формате: в дистанционном формате состоится областная студенческая олимпиада по Конституции Российской Федерации, и мы приглашаем на эту олимпиаду всех студентов и аспирантов. Итоги будут подведены в конце декабря — начале января, проводим мы эту олимпиаду вместе с Татьяной Георгиевной и вместе с Народным университетом современного конституционализма, как и этот форум. Надо отметить, что в последнее время мы начали практиковать подобные олимпиады дистанционного формата: буквально недавно у нас прошли олимпиады по финансовой грамотности, налоговой грамотности, профилактике и противодействию коррупции. Почему я об этом говорю? Потому что если, например, в прошлые годы к нам в основном присоединялись студенты вузов, то в этом году, например, на олимпиаду, которая открывала 2 декабря антикоррупционный форум в Свердловской области, к нам присоединились ещё и студенты колледжей всех муниципальных образований области. К нашему приятному удивлению, в 3-й областной студенческой олимпиаде по профилактике и противодействию коррупции приняло участие 2227 студентов колледжей и вузов. Мы надеемся, что к олимпиаде по Конституции Российской Федерации интерес будет тоже не меньший.
Уважаемые коллеги! Я рада предоставить слово тому человеку, который ещё при жизни Сергея Сергеевича и в дальнейшем вёл и сейчас ведёт огромную работу как биограф Алексеева, как человек, изучающий архивные, музейные и все иные возможные материалы для того, чтобы увековечить память Сергея Сергеевича ещё и в таком формате. Михаил Фёдорович не раз выступал на многих мероприятиях, и всегда мы вновь и вновь открывали новые страницы в произведениях Сергея Сергеевича Алексеева. У многих, наверное, в личных библиотеках, а тем более в университетских, есть многотомное собрание сочинений. И вдруг без всяких согласований оно оказалось в Интернете; иногда некоторые студены говорят: мы легко можем прочитать любой том. И это замечательно, что ассоциация юристов России в своё время выступила с инициативой издания многотомного собрания сочинений С. С. Алексеева.
Я рада предоставить слово и спикеру, и модератору первой части, а затем передать и ведение форума Казанцеву Михаилу Фёдоровичу, доктору юридических наук, заведующему отделом права Института философии и права Уральского отделения РАН, заведующему кафедрой обязательственного права Уральского филиала Исследовательского центра частного права имени С. С. Алексеева при Президенте Российской Федерации, профессору кафедры предпринимательского права Уральского государственного юридического университета имени В. Ф. Яковлева. Тема выступления Михаила Фёдоровича: «Век Алексеева: восхождение, вершины, память». Михаил Фёдорович приготовил для нас. Обращайте внимание на все материалы, которые он будет показывать.
Кстати, надо сказать, что в ноябре в Институте философии и права Уральского отделения РАН состоялась конференция, посвящённая памяти Сергея Сергеевича, на которой была презентована новая книга, посвящённая именно его столетию. Михаил Фёдорович нам об этом расскажет. Вообще в этом году во многих вузах — не только уральских, но и российских — прошла целая серия мероприятий, посвящённых памяти Сергея Сергеевича Алексеева.
До нашего форума состоялся конституционный форум в Москве. Такие форумы традиционно ежегодно проводятся и в Москве, и в Екатеринбурге, раньше они назывались Ельцин форумы, их инициатором был Геннадий Эдуардович Бурбулис.
В этом году название нашего форума «конституционный», ибо дискуссия именно о Конституции — осмысление её норм, положений, влияния в обществе. Родоначальником таких конституционных форумов в Уральском юридическом университете имени Вениамина Фёдоровича Яковлева является замечательный наш учёный-правовед, который будет выступать с докладом, Марат Сабирьянович Саликов. Таким образом, мы продолжаем традиции и Марата Сабирьяновича, и Геннадия Эдуардовича. Пожалуйста, Михаил Фёдорович!
Казанцев М. Ф. Доброе утро, друзья! Светлана Игоревна уже объявила тему моего выступления: «Век Алексеева: восхождение, вершины, память». В Свердловской области особенно знают Сергея Сергеевича Алексеева — кто больше, кто меньше. Сегодня в зале есть и те, и другие, поэтому в первой части своего выступления — восхождение — я буду основываться на фотографиях Сергея Сергеевича. Нам повезло, его фотографий очень много, и бóльшая их часть сосредоточена у вашего покорного слуги. Очевидно, даже больше, чем в музее С. С. Алексеева. Вся жизнь Сергея Сергеевича — это восхождение, и не только к праву. Восхождение началось 28 июля 1924 года в городе Орле. Самая первая известная мне фотография Сергея Сергеевича — это фотография, где он запечатлён в четырёхлетнем возрасте, но я начну с его фото в семилетнем возрасте. Вот она. Не знаю как вы, а я очень люблю эту фотографию. Глядя на неё, я просто умиляюсь, не побоюсь этого слова: хороший мальчик Серёжа Алексеев. Здесь он уже фотографировался в Свердловске, в нашем родном городе, а жила семья у площади 1905 года, где раньше был магазин политическая книга, рядом с памятником. Шло детство, Серёжа пошёл в школу, здесь Серёже 12 лет, он — пятиклассник. Эта фотография является фрагментом общей фотографии 5-го класса Второй тургеневской школы, которая располагалась тогда на Успенской улице, сейчас там, по-моему, театральное училище. Фотография тем знаменательна, что здесь Серёжа в ещё умиротворенном детском состоянии. Через несколько месяцев, его счастливое детство закончится, потому что в апреле 1937 года, а фотография октября 1936 года, арестовали его отца. Следующая фотография, где Серёжа уже юноша, здесь ему 17 лет и его взгляд уже совсем не детский.
Дальше война, и Сергей Алексеев пошёл на фронт, сейчас я вам продемонстрирую фотографию фронтовика Алексеева. Он воевал около трёх лет, вернулся в свой родной Свердловск и поступил в Свердловский юридический институт, который, как мы догадываемся, а точнее — знаем, закончил с отличием. Сейчас я продемонстрирую фото студента-выпускника Алексеева. Эта фотография помещена на общую выпускную фотографию Свердловского юридического института 1949 года. Окончив институт, Сергей Сергеевич решил посвятить себя науке что, в общем-то, неудивительно.
Начало своей научной деятельности он изначально связывал с теорией права, он любил её уже со студенческих лет. После окончания вуза ему выдали направление в Институт права Академии наук СССР в Москве. Сейчас это Институт государства и права Российской академии наук, но он не поехал учиться в аспирантуру этого института, потому что у него не хватило денег. Он остался в Свердловском юридическом институте и не жалел об этом, потому что поступил в аспирантуру по гражданскому праву и написал диссертацию под руководством Бориса Борисовича Черепахина, а по окончании аспирантуры стал работать на кафедре гражданского права. Вот Сергей Сергеевич — преподаватель кафедры гражданского права, это середина 1950-х. Далее он защитил докторскую диссертацию по гражданскому праву. Я пропустил кандидатскую, хотя он тоже её защитил в своё время.
Тут-то и появилась возможность осуществления его ранней мечты — заняться теорией права. И он сразу же переходит на кафедру тогда ещё теории и истории государства и права и становится сразу заведующим этой кафедры. Вот Сергей Сергеевич — заведующий кафедрой теории государства и права, середина 1960-х. Таким его запомнили многие тысячи выпускников, хотя выпускники последних лет, застали Сергея Сергеевича уже другим, более взрослым. 27 лет он заведовал кафедрой теории государства и права до тех пор, пока не перешёл в Институт философии и права АН СССР, а сейчас Уральского отделения РАН. Но он не просто перешёл, он создавал этот институт, организовывал его. Я эту работу видел уже воочию, потому что был и остаюсь сотрудником этого института с первого его дня, как и Сергей Сергеевич. Сейчас в институте, к слову сказать, уже нет сотрудников, которые работали бы в нём с первого и до нынешнего дня беспрерывно. Имею в виду сотрудников, кроме вашего покорного слуги. Вот Сергей Сергеевич в кабинете директора Института философии и права.
И надо сказать, что его переход в академический институт стал в общем-то трамплином к его следующему взлёту. Именно от Академии наук он был избран народным депутатом СССР, занимал различного рода должности в Верховном Совете СССР. Потом стал председателем Комитета конституционного надзора; затем, после крушения Советского Союза, он создал Центр частного права, возглавил его, и его главным трудом в этом центре стала подготовка нового гражданского кодекса. После оставления государственных должностей он вернулся в Екатеринбург и занялся уже научным трудом. Вот, друзья, фотография 2004 года. Мне очень нравится эта фотография, поскольку на ней он воспринимается как мыслитель, каким он, собственно говоря, и был. Наконец, ещё одна фотография, более поздняя, 2009 года, вот Сергей Сергеевич… Эта фотография сделана ровно в день его 85-летия. Кстати, автор этой и предыдущей фотографий — фотохудожник Сергей Новиков. Он много фотографировал Сергея Сергеевича. Заканчивается фоторяд и это восхождение по жизни вот этой фотографией. Она не крупная, но здесь можно увидеть Сергея Сергеевича, это он в своём домашнем кабинете 8 мая 2010 года. Видите, Сергей Сергеевич надел пилотку — ту, в которой он пришёл с фронта. А слева, в верхнем углу, но это вам плохо видно, другая его фронтовая фотография — уже без головного убора, без шапки. К слову сказать, эту фотографию сделал ваш покорный слуга. Затем Сергей Сергеевич переехал по состоянию здоровья с женой Зоей Михайловной в Санкт-Петербург и там завершилась его жизнь, восхождение по жизни, 12 мая 2013 года. Друзья, я представил вам пунктирно, по сути, жизнь Сергея Сергеевича. Многие события пропущены, просто нет времени. А теперь я хотел бы остановиться на вершинах. Можно по-разному оценить его вершины. Я расскажу о трёх его вершинах, которых он достиг.
Первая вершина — это достижения в теории права. Уже к середине 1960-х, к 1970-м годам Сергей Сергеевич стал теоретиком права № 1 в Советском Союзе. Его достижения советского периода по теории права зафиксированы, прежде всего, в двухтомнике «Проблемы теории права», вышедшем из печати в 1972–1973 годах. И этот двухтомник был одним из трудов в книжной серии, за которую Сергей Сергеевич получил Государственную премию. В своё время он был самым цитируемым трудом по теории права. И уже в конце 1980-х — начале 1980-х, вышел ещё один двухтомник «Общая теория права», который как бы подвёл итог его работам в сфере теории права советского периода, и он самой цитируемой юридической книгой в России. Вслед за «Общей теорией права» идёт ещё одна книга, а потом ещё, ещё и ещё. Первые четыре места в рейтинге по цитированию занимают как раз книги Сергея Сергеевича. После, уже после оставления своих постов и возвращения в Екатеринбург, у Сергея Сергеевича появилась возможность продолжить углубление исследований по теории права. И вот сейчас я хочу привести одну цитату, связанную с этим, но из его неопубликованного сочинения. По всей видимости, оно и не будет опубликовано. Речь идёт о его записках, которые он адресовал потомкам, правнукам и так далее. Эти записки хранятся в архиве дочерей Сергея Сергеевича — Надежды Сергеевны и Ирины Сергеевны. Вот Ирина Сергеевна хотела поучаствовать в нашем форуме, понаблюдать по ВКС, но у неё ссылочка не сработала, и она шлёт приветствие нашему форуму от всей семьи Сергея Сергеевича.
Что я хотел вам процитировать? Его собственную оценку главного, сделанного им самим, — очевидно, то, что я называю одной из вершин. Он её так не называл, но он об этом писал: «Главное в том, что к концу жизни удалось выйти на важнейшую, верю, ключевую грань понимания важнейшего института общества — права и что, быть может, рано или поздно должно породить взрывной эффект в науке. А ещё, быть может, скажется, возьмусь предположить, на судьбе людей, людского будущего». Вот что это такое, что за новый подход? Он его изложил в таком развёрнутом виде в своей итоговой монографии «Восхождение к праву. Поиски и решения», 2001, второе издание 2002 года. А уже к концу жизни все свои идеи последних лет Сергей Сергеевич зафиксировал в тоненькой книжечке под названием «Право — предназначение». Это квинтэссенция, сгустки всех его последних книг и, прежде всего, как раз книги «Восхождение к праву». А какой это новый подход? Если кратко, это инструментально-математический подход к праву. Он вспоминал, что, когда работал в Верховном Совете, то сотрудничал с такими великими физиками-математиками, как Андрей Дмитриевич Сахаров, Виталий Лазаревич Гинзбург, Евгений Павлович Велихов, который совсем недавно ушёл от нас. И он отметил как странное дело (а потом решил, что совсем не странное) то, что эти физики-математики понимали суть права удивительно тонко, не будучи юристами. Он объяснял это тем, что подходы в математике как-то согласуются, перекликаются со строгими конструкциями в праве; именно это дало возможность найти общий язык и, возможно, даже дало толчок к этому подходу.
Юристы знают, что представители технических, точных наук немного свысока относятся к науке права. Некоторые считают, что и науки-то такой нет, и вот Сергей Сергеевич попытался вывести правоведение на новый уровень, основанный на инструментально-математическом подходе. Он рассматривал право как объективную реальность и особую материю! Эти подходы он развил в последних своих трудах, а я это представил вам как первую вершину Сергея Сергеевича.
А вторая вершина? В качестве второй вершины я вижу его работу над конституцией. Кстати говоря, в Свердловской области, говоря о Сергее Сергеевиче, в основном вспоминают именно конституцию. И сейчас было примерно то же самое. Я заметил, что важные детали его работы над конституцией стерлись из памяти. А зачастую, может быть чаще всего, эти детали вообще не стали известными широкому кругу людей. Сейчас я постараюсь пунктирно обрисовать, что же сделал Сергей Сергеевич по части конституции.
Сергей Сергеевич — дипломированный цивилист-теоретик, а не конституционалист, но он конституционалист по делу, по сути, поскольку занялся проблемами конституционного права по необходимости. А эта необходимость — разработка проекта конституции, и начал он эту работу в феврале 1992 года. К этому времени Конституционная комиссия уже разработала проект, даже не один. Этот проект раскритиковало Российское движение демократических реформ (РДДР), существовало такое движение под руководством Гавриила Харитоновича Попова. И они поручили известному всем нам Анатолию Александровичу Собчаку разработать свой проект конституции, а он, в свою очередь, привлёк к этой работе Сергея Сергеевича. Почему он его привлёк? Да потому, что хорошо его знал не только по работе в Комитете по законодательству Верховного Совета СССР, где был заместителем Алексеева, но и ещё раньше. Дело в том, что Анатолий Собчак был заведующим кафедрой Ленинградского государственного университета, а Сергей Сергеевич — заведующим кафедрой теории государства и права, и на этой почве они хорошо контактировали.
Сергей Сергеевич, в свою очередь, привлёк к работе над альтернативным проектом конституции своих соратников и друзей. Это Юрий Хамзатович Калмыков, который в советское время работал заведующим кафедрой гражданского права Саратовского юридического института, а потом был заместителем у Алексеева в Комитете по законодательству Верховного Совета СССР. Кроме того, и это очень важно, он привлёк второго своего соратника и друга Станислава Антоновича Хохлова. Это имя не на слуху, но оно достойно того, чтобы мы сейчас его вспомнили, потому что Станислав Антонович Хохлов — соратник, друг и верный помощник Сергея Сергеевича. Он тоже начинал в Свердловском юридическом институте и около полутора лет проработал на кафедре теории государства и права, и когда Алексеев поехал в Москву, то пригласил к себе в помощь Станислава Антоновича, который с тех пор постоянно двигался за Сергеем Сергеевичем, и это был мощный интеллектуальный тандем.
Альтернативный проект конституции, его ещё называют проектом Алексеева–Собчака, был одобрен советом РДДР. Далее проекта этот труд не пошёл, но его влияние на действующую российскую Конституцию всё же было. Каким образом? Да, дело в том, что уже весной 1993 года возникла ситуация жёсткого противостояния президента и Верховного Совета Российской Федерации. Борис Николаевич Ельцин, в музее которого, как я понимаю, мы находимся, решил создать свой проект конституции в противовес официальному с тем, чтобы именно этот проект стал своего рода программой государственного устройства будущей России. Он привлек к работе над ним двух человек: Сергея Сергеевича Алексеева, которого знал ещё по Свердловску, а также по работе в Верховном Совете СССР, и Сергея Михайловича Шахрая, хорошо проявившего себя в экстремальных ситуациях, особенно во время путча. Алексеев и Шахрай в течение короткого времени, меньше чем за месяц, создали новый проект конституции. Он не являлся доработанным проектом от первого альтернативного или любого другого проекта. Это был новый проект, который, конечно, вобрал в себя наработки ранних периодов, в том числе и того альтернативного. Алексеев и Шахрай работали слаженно, отдавая дань друг другу, Сергей Сергеевич это хорошо описал в той книге, на которую здесь уже ссылались. Проект был создан и представлен президентом руководителям субъектов Российской Федерации, и именно он потом был положен в основу дальнейшей работы над конституцией. Вы не все, конечно, помните, но многие помнят, а многие просто знают, что было созвано Конституционное совещание, которое работало весьма плотно и, в конце концов, был разработан тот проект, который затем приняли Всенародным голосованием тридцать один год и один день назад. У Сергея Сергеевича не было полной удовлетворенности этим проектом, потому что на последних стадиях он варился в недрах администрации президента. Сергей Сергеевич уже не имел возможности влиять на его содержание, но того, что он сделал достаточно, чтобы мы смело называли его не просто «одним из…», а одним из двух основных разработчиков проекта действующей Конституции Российской Федерации. Это вторая вершина.
А третья вершина — это его труды, точнее результаты его трудов, в сфере частного права. В той неопубликованной работе, о которой я уже говорил, в качестве главного дела своей жизни Сергей Сергеевич назвал возрождение частного права — цивилистики. И его труды вылились не только в книги, статьи, но и в Гражданский кодекс, а это, может быть, даже самое главное. Я так понимаю, что у меня немножко времени осталось. Хотя организаторы обещали мне 30 минут, а 29, может быть, уже прошло, так что далее — пунктирно. Сергей Сергеевич выступил инициатором разработки проекта Гражданского кодекса, был его научным руководителем и сам принимал участие в разработке текста. Идеологически и организационно он сопровождал кодекс, его продвижение от проекта к действующему закону.
Приведу только два эпизода, но они очень красноречивы. В начале 1994 года проект Гражданского кодекса, части первой, был передан в администрацию президента. Так полагалось тогда, видимо, и сейчас. Прошёл месяц, второй, третий, четвёртый — ни слуху ни духу. «Разведчики» стали доносить, что в главном правовом управлении администрации президента возникла идея разработать свой проект, и там уже начали эту работу. Тогда Сергей Сергеевич в полную силу задействовал свой организационный, а может, даже административный потенциал. 5 мая 1994 года он пошёл к Ельцину. Откуда я знаю, что именно 5 мая? Алексеев сам об этом не писал, я об этом знаю из документов того архива, который находится в Ельцин Центре, и мне здесь большое содействие оказал Дмитрий Александрович Пушмин. Вы здесь. Дмитрий Александрович? Вот он, здесь. Спасибо ему, он предоставил мне журнал посещений президента Ельцина, и по нему я легко вычислил, что 5 мая он его посетил, а уже через несколько дней часть 1 Гражданского кодекса (ГК) была внесена в Государственную думу, прошла три чтения и была передана в Совет Федерации, который по Конституции должен был её одобрить — либо по умолчанию, либо путём принятия специального постановления. Но 14 дней, которые для этого давались, прошли, а Совет Федерации молчит. И тогда 16 ноября 1994 года Иван Петрович Рыбкин, полагая, что Совет Федерации одобрил по умолчанию, раз не отклонил в срок, направил проект президенту. Но не тут-то было! В тот же день Совет Федерации как бы проснулся, рассмотрел часть 1 ГК и отклонил её в виду неприемлемости главы 17 о праве собственности на землю. И вот, создалась такая ситуация: уже принятый закон направлен Рыбкиным президенту на подпись, но после этого закон отклоняется, а президенту направляется постановление об отклонении. Подключаются к работе другие лица, в частности официальные представители президента 17 ноября пишут ему письмо, что есть основания подписать часть 1 Гражданского кодекса. Но дело не движется с места. Идёт ноябрь…
И тут приезжает в Москву из Германии Сергей Сергеевич Алексеев, ему там делали операцию на сердце. Станислав Антонович Хохлов тут же вводит его в дело, и Сергей Сергеевич начинает действовать: 29 ноября пишет Ельцину письмо на 1,5 страницы, оно у меня есть, его стоит почитать, но, увы, времени уже нет. И он там пишет, что кодекс очень необходим России и нет препятствий для его подписания. Это письмо Станислав Антонович в тот же день везёт в Кремль и передаёт первому помощнику Виктору Васильевичу Илюшину (думаю, многие его помнят), который в тот же день кладёт это письмо на стол президенту. Президент читает это письмо, тотчас приглашает к себе Сергея Сергеевича, и в течение часа они беседуют. Об этом разговоре мне рассказывал сам Сергей Сергеевич, и не только мне, но и другим тоже. Алексеев убеждает президента, что этот закон можно и нужно подписать. Но тут вновь появляется активность с другой стороны — кто-то, может быть, помнит, Руслана Геннадьевича Орехова, начальника государственно-правового управления администрации президента. Оказывается, и это видно из документов, с которыми мне дал возможность ознакомиться Дмитрий Александрович, Орехов тоже направил президенту своё письмо, где говорит, что ситуация уже перешла в политическую сферу. Если подписать, то будет недоволен Совет Федерации, если не подписать, будет недовольна Госдума, поэтому надо бы отправить на согласование в палаты часть 1. Перед президентом возникла дилемма: что делать. Что он сделал, я думаю, мы все уже знаем. 30 ноября он подписал часть 1 Гражданского кодекса. И вечером того же дня, 30 ноября, официальный оттиск части 1 Гражданского кодекса был доставлен офицером фельдсвязи на Ильинку — туда, где располагался и сейчас располагается Центр частного права. Благая весть тут же облетела всех причастных, и вечером того же дня они все слетелись в Центр частного права. Ваш покорный слуга по случайности тоже оказался в этот вечер в Центре и наблюдал, как разработчики праздновали подписание первой части Гражданского кодекса. За столом сидели известные вам Вениамин Фёдорович Яковлев, Александр Львович Маковский, Евгений Алексеевич Суханов, Василий Владимирович Ветрянский, Юрий Хамзатович Калмыков… Сейчас буду сокращать… Безотчев, Дозорцев, Перева… (на реплику из зала) Кто? Перевалова не было. Но был Павел Владимирович Крашенинников. Он был тогда ещё молодым, но уже занимал должность начальника управления гражданского законодательства Минюста. Верховодил и по должности, и по весу Вениамин Федорович, он взял слово и отдал должное Сергею Сергеевичу, которого не было на этом вечере. Я на память воспроизведу его дальнейшие слова: «Мы сейчас здесь празднуем подписание Гражданского кодекса, но с этого дня произошло своеобразное отчуждение кодекса от его разработчиков, и дальше его будут воспринимать так, как он написан, и уже не важно, кто из разработчиков, что думал, когда писал этот проект». Да, Сергея Сергеевича не было на этом праздновании, но именно он с полным основанием может быть назван отцом Гражданского кодекса. И не только отцом, а, учитывая те эпизоды, которые я рассказал, ещё и «повивальной бабкой» Гражданского кодекса, потому что без всяких инструментов он помог ему обрести статус подписанного закона. Вот это третья вершина, но, разумеется, не последняя на пути его восхождения.
У меня осталась небольшая часть, это память. Кратко очень. Свердловская область чтит память Сергея Сергеевича: именно здесь, в городе Екатеринбурге работает музей Сергея Сергеевича, и тут я должен упомянуть имя создателя этого музея: Сергей Аркадьевич Степанов, однофамилец Ирины Сергеевны Степановой. Увы, лет 5 назад Сергей Аркадьевич покинул нас, оставив музей на руки, на плечи Ирины Сергеевны. В этом году проводится много разных мероприятий, посвящённых Сергею Сергеевичу. Я сам участвую в четвёртом или пятом из них. 19 декабря в Санкт-Петербурге в госуниверситете предстоит ещё одно мероприятие, посвящённое Сергею Сергеевичу, меня туда тоже пригласили.
Наш Институт философии и права, где я работаю, тоже чтит память Сергея Сергеевича. В своё время выпущены книги и статьи, посвящённые Сергею Сергеевичу, а в этом году в ознаменование столетия Сергея Сергеевича, помимо прочего, сделали две вещи. Первое: учреждена медаль к столетию С. С. Алексеева и нагрудный знак. Нагрудный знак вы видите на лацкане пиджака вашего покорного слуги. Медаль вы тоже можете увидеть, потому что у меня с собой есть экземпляр этой медали, но я чувствую, что время подошло, и я должен сказать о втором деле, которое институт сделал в честь столетия. Институт подготовил книгу, о которой Светлана Игоревна уже рассказала, под названием «Возвышение права». В неё вошли всего три произведения Сергея Сергеевича: это итоговое произведение «Восхождение к праву», это, увы, лишь один параграф из книги о его любимом философе Иммануиле Канте «Самое святое, что есть у бога на земле» и мемуары под названием «Свобода ценой в жизнь», но это не обычные мемуары. У Сергея Сергеевича немало произведений, где он включал биографические элементы. Так вот, при подготовке этой книги возникла идея: взять эти произведения, выбрать из них самое интересное с точки зрения идей, выстроить это по возможности в хронологическом порядке и представить в книге как избранные фрагменты. Эта идея была одобрена дочерьми Сергея Сергеевича, они являются правопреемниками наследия Сергея Сергеевича, они же одобрили и результат этой работы, и вот он вошёл в эту книгу. Кроме того, в книге две вступительные статьи. Одна из них — огромная статья, пять печатных листов редакторов-составителей академика Виктора Николаевича Руденко и вашего покорного слуги. Академик Руденко тоже хотел здесь присутствовать, однако должен был уехать и находится в Москве, но шлёт в моём лице приветствие нашему форуму. Ещё одна статья Павла Владимировича Крашенинникова, она поменьше, но столь же содержательна, скажу так, мягко. В книге есть ещё и сопроводительный материал: даты биографии, основные произведения, фотографии, освещающие весь жизненный путь Алексеева, предметный и алфавитный указатели. Эта книга у меня с собой, вот она. Наверное, многие её видят впервые. Эту книгу я хочу преподнести библиотеке или архиву, или в целом Ельцин Центру (не знаю, какая здесь структура) и передать в руки Дмитрию Александровичу, который содействовал её подготовке. Большое спасибо, Дмитрий Александрович. (Аплодисменты.) Дальше можно уже не продолжать. Спасибо коллеги. Прошу прощения, если немного затянул. (Аплодисменты.)
Глушкова С. И. Спасибо Михаил Фёдорович, приглашаем вас в президиум. Уважаемые коллеги, наш тайминг таков, что обсуждение всех докладов будет после того, как завершится первая часть, и есть небольшая перестановка по выступлениям в связи с объективными обстоятельствами. Мне приятно предоставить слово доктору юридических наук, профессору, заведующему кафедрой конституционного права Уральского государственного юридического университета имени В. Ф. Яковлева, основателю конституционного форума, который проходит и в нашей области, и в России в целом, Саликову Марату Сабирьяновичу по теме: «Анализ практики конституционного суда Российской Федерации по политическим правам и свободам». Пожалуйста.
Саликов М. С. Спасибо, Светлана Игоревна. Есть три вещи, на которые можно смотреть и слушать: когда огонь горит, вода льётся и когда Михаил Фёдорович рассказывает про Сергея Сергеевича. Где Михаил Фёдорович? Вот он — большой молодец, мы его с интересом слушали, а я постараюсь быть раза в четыре короче, подчиняясь регламенту… Да, пока не забыл. Михаил Фёдорович говорил об увековечивании памяти Сергея Сергеевича. Вчера на приёме у губернатора я услышал от ректора, что всё-таки одобрен проект строительства памятника Сергею Сергеевичу. У нас будет, вы знаете, памятник с левой стороны перед фасадом и симметрично будет с правой, то есть у нас будет два памятника…
Казанцев М. Ф. Это — благая весть.
Саликов М. С. Да. Вениамину Фёдоровичу Яковлеву и Сергею Сергеевичу, хотят успеть к следующему учебному году. То есть это будет вообще здорово.
Казанцев М. Ф. Будем ждать.
Саликов М. С. Уважаемые коллеги, в этом году у нас прошёл Европейско-Азиатский правовой конгресс, и одна из дискуссионных панелей, которой я руководил, это было в Хаятте, мы тоже посвятили вопросам конституционного контроля. Назвал я его широко: история, современность, перспективы, всё такое, имея в виду начало, истоки, то есть то, о чём говорил Михаил Фёдорович, о роли Сергея Сергеевича в качестве председателя первого и единственного Комитета конституционного надзора СССР. Постараюсь провести небольшой мостик к моему исследованию. Когда я посмотрел программу форума, то почувствовал, что есть некоторая дискриминация, потому что про социальные права есть, про экономические есть, а про политические нет. Что такое? С разрешения Светланы Игоревны я решил эту нишу восполнить.
Всё невозможно осветить. У меня же нет такой преференции, как у Михаила Фёдоровича, целый час говорить. Я возьму только три права, или свободы. Одна из них здесь начертана — свобода собраний, свобода объединений, ну я буду говорить про политические партии, и избирательное право. В каждом из этих трёх прав я выделю три кейса, которые мне наиболее, так сказать, близки и интересны. С частью решений Конституционного суда я не соглашусь и постараюсь вас в этом убедить. Возьмем свободу собраний, и здесь как раз есть мостик к Сергею Сергеевичу. Надо отметить, что одним из первых решений Комитета конституционного надзора было решение, признавшее неконституционным указ президента Горбачева, связанный с процедурой регулирования публичных мероприятий в переделах Садового кольца. Дело в том, что закона, который регулировал бы публичные мероприятия, тогда ещё не было, а указ президента СССР, изданный в 1990 году, противоречил указу президиума Верховного Совета СССР, выпущенному в 1988 году. В решении комитета говорилось о том, что по указу президиума Верховного Совета дополнительная регламентация публичных мероприятий в переделах Садового кольца осуществляется законодательными органами Союза ССР, союзных республик, автономных республик, краёв и так далее вплоть до районных советов, а в указе президента было сказано, что это делает Совет министров, то есть исполнительный орган, именно этот аспект был признан комитетом неконституционным. Я вижу в этом определённую историческую справедливость и даже геройство, мужество, когда Комитет конституционного надзора сказал власти «нет»: ты не права, и мы признаем твой нормативный акт, в лице указа президента, неконституционным. Это был первый легальный институт, который мог на законных основаниях признать акт главы государства неконституционным. Эту эстафету потом подхватил Конституционный суд. Я об этом всегда говорил, и Сергей Сергеевич об этом говорил. Мы с ним долго беседовали. Он был удивлен, что я студентам рассказываю о решениях Комитета конституционного надзора. Он не думал, что в стенах родного института об этом ещё помнят, и даже предложил книгу написать. Но я, работая проректором и будучи очень занятым, не смог эту идею Сергея Сергеевича осуществить, о чём сейчас очень и очень жалею …
Казанцев М. Ф. Ещё не поздно.
Саликов М. С. Без Сергея Сергеевича будет уже не то. Так вот, какие примеры я хотел бы привести здесь очень кратко? Были такое решение Конституционного суда по делу Марии Седовой и Веры Терешонковой, потому что в Республике Коми было принято решение о запрете проведения публичных мероприятий на расстоянии 50 метров от органов государственной власти и органов местного самоуправления. Вот аналогия: Садовое кольцо и кольцо вокруг органов местного самоуправления и государственной власти. Неконституционно. Судьей-докладчиком на процессе был Сергей Князев — мой хороший друг, судья Конституционного суда до сих пор, поэтому я, кстати, и знаю, что в администрации президента были не очень довольны этим решением, но оно устояло. Состоялось и устояло. Какой же был аргумент в данном конкретном случае? Вторжение в федеральное ведение, потому что регулирование прав и свобод — это 71-я статья Конституции.
Ещё одно решение — это дело Сергея Каткова, когда к административной ответственности привлекли организатора публичного мероприятия за то, что число его участников было выше по сравнению с теми заявками, которые он подавал. Конституционный суд обращает внимание на то, что сам факт превышения количества участников, скажем, на демонстрации, собрании и митинге или в помещении, где проводится собрание, не должно быть основанием для привлечения к административной ответственности. Там должны быть выявлены негативные последствия, связанные с угрозой жизни и здоровью в связи с тем, что превышено число участников, а не просто указан сам факт, потому что если ничего не произошло, то всё и нормально.
Ещё одно очень интересное решение — это дело Никифоровой, когда чиновники устали от бедной Ирины Никифоровой, которая каждый день приходила на пикеты и стояла, протестовала, неважно против чего, это не имеет значения. Чтобы её каким-то образом удалить, чтобы она не мозолила глаза, они вот что придумали. Образно говоря, Никифорова приходит каждый день с одним и тем же лозунгом — значит, совокупность её приходов надо понимать как коллективное участие. Если Никифорово-подобные каждый день приходят, то значит для пикетирования их в кучу собрали… А идея-то в чём? Дело в том, что при пикетировании не нужно отправлять уведомление, а если это коллективное действие, то надо. Здесь Конституционный суд восстал (и молодец! хвала ему): никаких уведомлений не надо, потому что если один и тот же человек с одними и теми же требованиями приходит один и пикетирует, то здесь уведомлять не требуется, и всё хорошо.
Это было по собраниям, но мне хотелось привести ещё примеры решений по объединениям. Их тоже три, с двумя я согласен, а третье поругаю. Одно решение было по делу РКРП–РПК, это Российская коммунистическая рабочая партия — Российская партия коммунистов. Когда многопартийность только установилась, были жёсткие требования для создания политической партии. Надо было иметь 50 000 членов и региональные отделения на территории более половины субъектов Федерации. РКРП это требование в определённый момент не выполнила, у неё стала меньше численность. И тогда Верховным судом было принято решение о ликвидации этой партии и предложено либо преобразоваться в общероссийскую общественную организацию, где нет таких жёстких требований, либо ликвидироваться. Вот они направили жалобу в Конституционный суд, и здесь Конституционный суд сказал: нет, это всё правильно, потому что законодатель вправе установить определённые требования, и если они не соблюдаются, то надо следовать букве закона, и это никоим образом не нарушает права рядовых членов партии. Почему? Потому что есть опции. Какие? Либо выполнить требования, установленные законодательством, дополнить численность и количество региональных отделений, либо создать новую партию. Это означает, что либо рядовым членам придётся вступить в другую партию, либо, как я уже говорил, партии следует преобразоваться в общероссийскую общественную организацию.
Ещё одно решение — дело о православной партии России. У нас по законодательству запрещается создание партий по некоторым признакам, один из них — религиозный. Скажем, в мире, в некоторых зарубежных государствах такого запрета нет. Яркий пример ХДС/ХСС в ФРГ и ряде других стран. Но у нас есть. И здесь логика Конституционного суда также состоит в том, что права рядовых членов никоим образом не нарушаются, потому что, если хочешь заниматься религиозными делами, культы какие-то организовывать и вероисповедание своё реализовывать, надо именно в рамках религиозного объединения работать. Если занимаешься политической деятельностью, то делай это в рамках политической партии. Иными словами, религиозное объединение не политично, а политическая партия не является ни конфессиональной, ни надконфессиональной организацией, как утверждает Конституционный суд. То есть сторонники того или иного религиозного объединения, той или иной религии в качестве рядовых граждан — не как представители религии, а как рядовые граждане — могут, конечно, участвовать в деятельности партии и даже создавать партию, но не как представители именно религиозного объединения.
А что касается Балтийской республиканской партии, то здесь, как мне кажется, произошла некая метаморфоза. В своё время я говорил об этом в Конституционном совете Казахстана, председателем которого был тогда Игорь Иванович Рогов. О чём же я там говорил? Российский Конституционный суд нарисовал страшную картину, её убоялся и нас тоже заставил бояться. Дело в том, что вышли поправки к закону о политических партиях, и вдруг получилось так, что теперь политическая партия может быть только федеральной. Раньше были и региональные, и местные, пожалуйста, я всегда в качестве примера приводил наше «Преображение Урала» под руководством Эдуарда Эргартовича Росселя. И что говорит Конституционный суд? Он говорит о том, что в условиях неокрепшей политической системы (то есть мы ещё не достигли нужного уровня политической культуры) создание региональных и местных партий будет способствовать тому, что они будут настроены на реализацию своих региональных, национальных, местечковых интересов. Формирование партийных систем на уровне субъектов будет расшатывать всю политическую систему, это всё ведёт к сепаратизму. В общем, все страшные сослагательные наклонения, какие только можно придумать, суд использовал. Но ничего же такого плохого-то не было? В уставе того же «Преображения Урала» было написано, что эта партия борется за улучшение социально-экономического положения жителей Урала, Свердловской области. Что здесь плохого?
У меня была такая статья, где я исследовал динамику изменений закона о политических партиях в Австрии. В маленькой Австрии 700 региональных (земельных) и местных политических партий. Это тоже, знаете ли, федерация, а в нашей огромной стране теперь нет региональных объединений. И что наш Конституционный суд сказал в конце, видимо, в качестве утешения? В случае отпадения обстоятельств, которые породили этот запрет, он будет снят. А у меня всегда возникает такой вопрос: а кем это будет определяться, что уже отпали обстоятельства, что у нас уже высокий уровень политической культуры и что региональная партия, которая будет создана в субъекте Федерации, не станет сепаратистской? Кто это должен определить? Конституционный суд? Нет. К нему надо обратиться, он сам не может создавать никакие дела. Думаю, возникла ситуация, под воздействием которой, как мне кажется, оказался Конституционный суд, хотя мы с вами знаем: он рассматривает вопросы права, а не факта. А в данном случае он оказался под определённым политическим влиянием.
И последнее, о чём мне хотелось бы сказать — избирательные права, это третья группа из заявленных мной в начале выступления. Естественно, не всё, но довольно много позитивной практики Конституционного суда, когда он признавал неконституционными нормы действующего законодательства, регламентирующие реализацию избирательных прав. Я обращу внимание на один аспект. В 1996 году состоялось известное «алтайское дело», мы это студентам преподаём. Дело очень интересное и важное, и я ему аплодировал. Суть в том, что в Конституции — и тогда, и сейчас — нет нормы, которая устанавливала бы порядок наделения полномочиями высших должностных лиц субъектов Российской Федерации. Просто, об этом не написано. Предмет рассмотрения на процессе — устав Алтайского края, где указано, что глава администрации избирается Законодательным собранием края, то есть не народом. Конституционный суд путём толкования конституционного текста приходит к выводу о том, что губернатор субъекта Федерации должен избираться народом, населением. И вот здесь у Конституционного суда такие прекрасные аргументы, на которые стоит обратить внимание.
Допустим, анализируя статью 10 Конституции, которая закрепляет принцип разделения властей — а там все ветви власти конституционный законодатель объявляет самостоятельными), — Конституционный суд вкладывает в термин «самостоятельные» смысл «равноправные». А если они равноправные, значит законодательный орган, избирая губернатора, становится выше, чем исполнительная власть, а они должны быть наравне. Это один аргумент.
Есть ещё один аргумент, я на него всегда обращаю внимание как на очень элегантный. А потом даже ругал Конституционный суд, потому что он про этот аргумент он промолчал: с моей точки зрения, когда меняешь правовую позицию, надо на все свои прежние доводы привести контрдоводы, а он промолчал. Смотрите, Совет Федерации формируется из представителей субъектов Российской Федерации — по два представителя: один от законодательного и один от исполнительного органа власти. Однако если Законодательное собрание субъекта Федерации назначает или избирает губернатора, то в Совет Федерации идут два представителя от законодательного и ноль от исполнительного органа. То есть счёт не один–один, а два–ноль, говорит Конституционный суд.
Что случилось в 2005 году? Случился Беслан, вы помните. И не знаю, какая связь, но в руководстве сочли, что связь прямая, решили изменить систему избрания губернаторов и перешли (ну это я в кавычках всегда пишу) к «назначению» губернаторов. На самом деле это наделение полномочиями как раз законодательных органов власти субъектов Федерации по представлению президента. Что делает Конституционный суд? Снова попадает туда знаменитый 184-й Федеральный закон «Об общих принципах законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации». Тот самый, который сейчас уже не действует, ему на смену пришёл 414-й закон. Что же там появилось? Поправки. Следуя из поправок, мы лишились права избирать себе губернатора. Я привожу здесь в качестве аргумента, критикуя Конституционный суд, часть 2 статьи 55: «В Российской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина». Что сделал законодатель? Он принял закон, который если не отрицает, то умаляет наши права. А нам что объяснили? Подождите, мы у вас не отобрали право избирать губернатора. Вы же выбираете депутатов заксобрания, а они от вашего имени будут избирать… Но когда мы избирали депутатов заксобрания, то не предполагали, что одновременно наделяем их какими-то гипотетическими полномочиями, о которых не знали в момент их избрания. Это ущербно, умаляет права потому, что мы перешли от прямых выборов к косвенным, и потому, что не допускается принятие законов, а у нас был такой закон. А закон был какой? Он назывался «Об основных гарантиях избирательных прав граждан Российской Федерации». А что они сделали? Они приняли новый закон, добавили туда и «право на участие в референдуме граждан». И в этом законе ушло наше право избирать напрямую губернаторов, а это умаление прав, как минимум. Хотя я считаю, что это — отрицание. Что делает Конституционный суд? На 180 градусов меняет свою позицию. В 1996 году он говорит, что Конституция нам этого не устанавливает, и мы путём толкования приходим к выводу о том, что губернаторов надо избирать прямо народом. И текст Конституции такой же, константа. А в 2005 году он утверждает: нет, всё конституционно, надо избирать законодательными органами, потому что поменялась ситуация. По сути, среда формирует текст, который устами Конституционного суда транслируется нам. Я ещё тогда критиковал. У меня много работ, где я писал о том, что Конституционный суд загнал себя в ловушку. Надо было сделать просто: у нас федеративное государство, надо отдать самим субъектам Федерации право решать, как им губернатора избирать — прямыми или косвенными выборами. Но ведь к этому потом пришёл и Конституционный суд! В 2012 году снова вносятся поправки, и Конституционный суд снова вынужден возвращаться к этому вопросу. Получилась как бы трёхсерийная сага про все эти вещи, связанные с избранием или не избранием губернаторов.
Всю эту историю я называю делом о муниципальных цензах. Естественно, там было написано, что субъекты Федерации имеют право. К этому и пришли в результате мучительных опытов относительно того, что субъект сам выбирает модель наделения губернаторов полномочиями — прямыми или какими-то иными, то есть косвенными. Но! Они повесили гирю кандидатам-самовыдвиженцам, которые хотят стать губернаторами. Кроме требований, которые распространяются на всех, а именно собрать муниципальную поддержку в лице депутатов представительных органов местного самоуправления либо глав муниципальных образований, избиравшихся напрямую, которых становится всё меньше и меньше, и вы знаете, их число стремится к нулю. При этом субъект Федерации сам определяет количество поддерживающих — как правило, их от 5 до 10. Конституционный суд признал это конституционным.
Мне кажется, что это было не совсем правильно. С какой точки зрения? Законодатель идёт по пути облегчения жизни парламентским партиям. Им даже голоса собирать не надо. А бедному самовыдвиженцу, чтобы пробиться через толщу требований, надо голоса собирать, и плюс ещё эта гиря висит: ехать по муниципалитетам и пробовать собрать эти подписи, а мы с вами знаем, кто в большинстве в этих муниципалитетах. Нам говорят: да подождите, у них есть право, у правящей партии, они могут отдать свой голос другой партии. Но вот это нигде не узаконено, это на уровне партийного регулирования. Если партия скажет: «Нет, этому не давать», то и не дадут. Есть там ещё один аспект (я уже критиковал его), связанный с тем, что президент имеет право проводить консультации с политическими партиями, которые выдвигают кандидатов. Суд признал этому норму конституционной. Ну признал — и признал, но мне кажется, тут есть определенная доля манипулирования. Президент и без этого имеет такое право, это не надо закреплять законодательно. Президент — глава государства, он со всеми имеет право провести консультации. Мы знаем, у него плотный график, он и с непарламентскими партиями встречается, но здесь просто вставили, и нам с вами известна практика таких встреч. Допустим, в первую очередь он встречается с теми, кого сам назначил временно исполняющими, для того чтобы потом обеспечить их избрание в очередной день голосования.
То есть здесь не всё так просто, и не надо относиться к Конституционному суду как к той инстанции, которая большой молодец; учёные, по крайней мере, покритиковать могут, а правоприменители — нет. Однажды после очередной конференции подошла ко мне одна участница: «Хорошо вам, учёным, можете говорить что хотите, а мы вот не можем». И правильно, потому что чиновник должен выполнять те функции и задачи, соблюдать те права и справляться с теми обязанностями, которые закреплены в положении о нём. А у граждан что? Разрешено всё, что не запрещено законом. Спасибо за внимание!
Казанцев М. Ф. Вам спасибо. Не уходите, не уходите. Вы предпочитаете ответить на вопросы прямо сейчас?
Глушкова С. И. Извините, пожалуйста, уважаемые коллеги, с нетерпением ждёт в Москве своё выступление Андрей Владимирович Егоров. Поэтому большая просьба: все ответы на вопросы после, иначе наш дистанционный докладчик не сможет выступить. Простите, уважаемые коллеги, но мы должны двигаться по программе дальше. Я попрошу Михаила Фёдоровича объявить следующего докладчика, а обсуждение будет после дистанционного выступления.
Казанцев М. Ф. Разумно, Светлана Игоревна, разумно. Андрей Владимирович, вы готовы? А можно погромче? Не слышно. Уважаемые коллеги, я сейчас представлю нашего докладчика, поскольку ему самому это сделать неудобно. Егоров Андрей Владимирович — кандидат юридических наук, главный редактор журнала «Цивилистика», научный руководитель клуба цивилистов, профессор департамента частного права НИУ ВШЭ, доцент МГИМО, арбитр российского арбитражного центра и арбитражного центра при РСПП, действительный государственный советник юстиции 2-го класса, с 2008 по 2014 год заместитель руководителя аппарата Высшего арбитражного суда Российской Федерации.
Реплика из зала. Встать надо, когда такие слова говорите!
Казанцев М. Ф. Я хотел лечь, но удержался от этого порыва. Но здесь, коллеги, при всем богатстве званий и титулов нет главного! Андрей Владимирович — выпускник Российской школы частного права, которую в своё время создал С. С. Алексеев при участии Станислава Антоновича Хохлова, который был первым ректором этой школы. И долгое время Андрей Владимирович работал в Центре частного права на руководящих постах, но здесь я не упомянул их и решил восполнить этот недостаток.
Тема Андрея Владимировича: «Исковая давность по требованиям об изъятии имущества у лиц, подозреваемых в коррупции». Андрей Владимирович, пожалуйста!
Егоров А. В. Спасибо. Сейчас всё хорошо слышно? Хорошо, спасибо большое, коллеги, за приглашение выступить на конференции, извините, что, к сожалению, график не позволяет дольше оставаться. Я хотел бы выступить по тому вопросу, который заявил.
Если внимательно разобраться с тем, что у нас происходит и произошло в контексте принятия Конституционным судом постановления 49-п от 31 октября 2024 года, то фактически вопрос, который там обсуждался, если хорошенько копнуть, восходит, по сути, к вопросам о разграничении частного и публичного права. Это та тема, с которой начинается всё преподавание гражданского права. Предмет, метод, что такое предмет, давайте разбираться. И поскольку мне кажется, что решение, принятое Конституционным судом, довольно сильно не точное, мягко говоря, то, соответственно, здесь при должном желании опять обострится вопрос о соотношении публичного и частного права.
Не могу не вспомнить в этой связи основополагающую работу, которая была написана по вопросам публичного и частного права, работу Бориса Борисовича Черепахина, и начну, с вашего позволения, с цитаты из этой работы: «В связи с неустойчивостью исторических границ между частным и публичным правом и переплетением их элементов в каждый исторический момент, при догматическом изучении прав, единственно приемлемым являются формальные критерии разграничения, а из этих последних — положение субъекта в правоотношении и признак централизации и децентрализации правового регулирования. Наоборот, критерии материальные имеют существенное значение для вопроса о целесообразности отнесения той или иной области жизненных отношений к частному или публичному праву, то есть для политикоправной точки зрения. Иными словами, когда законодатель решает, установить частное или публичное регулирование того или иного вопроса, он выбирает для этого свои материальные критерии: чьи интересы важнее, и так далее, потому что под материальным критерием понимается тот, чей интерес защищают в каждом конкретном случае.
Публичный интерес, связанный с тем, что стране нужен, скажем, металл для производства, например, вооружения. Как можно решить эту проблему? Можно решить её частным путём: просто закупить этот металл у коммерческих организаций и от того, что цель закупки этого металла изготовление, предположим, ракет, договор купли-продажи металла не станет публично-правовым, хотя он будет выполнять соответствующую цель. Да, и об этом писал Черепахин. Если же вы хотите этот металл просто отобрать, то можете написать закон об изъятии всего металла. Как к этому отнесётся общество — это уже отдельный разговор.
И здесь мы как раз и сталкиваемся с той проблемой, которую обсуждал Конституционный суд. В чём эта проблема состоит? Проблема состоит в том, что вообще есть такое явление, как коррупция. Не помню, кто это сказал, Салтыков-Щедрин, наверное: можно проснуться через 200 лет, а в России ничего не изменилось. Среди прочего, видимо, и эта проблема тоже есть. И все начали бороться с этой проблемой. Правда, у некоторых могут быть даже, я слышал, такие высказывания, что иногда эта борьба напоминает имитацию, а не борьбу. Тем не менее были введены соответствующие правила, довольно забавные, которые находились в канве мирового опыта, потому что была принята соответствующая конвенция по борьбе с коррупцией и так далее. Как можно бороться с коррупцией публично-правовыми методами? То есть вообще-то ловить взяточников и тех, кто использует в личных целях своё высокое место в системе госслужбы, потому что основная форма коррупции — это взяточничество или ещё одна форма — злоупотребление должностным положением, когда, условно говоря, коррупционер, чиновник довольно крупный, а жена — успешный бизнесмен, да и дети тоже прекрасно устроены, и всё у них хорошо, перед ними открываются все двери. Соответственно, надо разбираться, криминализировать такие вещи, не допускать. Может, должна быть политическая ответственность? Может, не надо таких людей выбирать или назначать чиновниками? Иными словами, известны разные способы реагирования на эту проблему, но наше государство понимает, что взяточничество штука латентная, отловить взяточника сложно плюс там есть такие прекрасные вещи, закреплённые в Конституции, как презумпция невиновности, требующая доказать, что он взяточник. А не просто, да… Вот государство и придумало такой механизм, который называется «изъятие тех доходов, которые не соответствуют…» Сюда входят покупки, иные приобретения, которые чиновник или близкие его родственники приобретают и не могут подтвердить легальность, то есть происхождение денежных средств, на которые они это купили. Если чиновник берет крупную покупку в кредит, то всё понятно. А если не в кредит и не может отчитаться, тогда, соответственно, то, за что он не может отчитаться, подлежит изъятию в доход государства. Возникает прекрасный вопрос: а это что за конструкция, что за явление? Ясно, какую цель преследует эта конструкция, она преследует цель борьбы с коррупцией, всё понятно, но ведь это не уголовная и не административная ответственность. Это не ответственность. Будь это ответственность, должна быть процедура ответственности и, кстати говоря, мера ответственности, при этом для привлечения есть сроки давности. Везде есть давность, в том числе в уголовном праве. И наш законодатель принимает такое решение: а давайте назовём это не мерами ответственности, а просто таким изъятием, которое будет происходить по Гражданскому кодексу, в рамках гражданского права. Просто изъять — и всё. И закрепляет в статье 235 соответствующее правило. Всё это происходит году в 2012-м, когда принимается соответствующий закон о поправках в Гражданский кодекс как основание для перехода права собственности. Такое изъятие осуществляется по иску, который предъявляет, например, прокуратура к соответствующему чиновнику или его близким.
Сейчас вопрос не о том, каковы основания этого изъятия. Наша самая главная задача определить вот это изъятие: это что? Это публично-правовая мера или частноправовая? Потому что если публично-правовая, то она просто случайно залетела в Гражданский кодекс. Тогда давайте её оттуда доставим и разместим в Кодексе административных правонарушений или ещё где-нибудь. И будем относиться к ней как к публично-правовой мере и рассуждать о давности, о презумпции невиновности, кстати говоря, и о пропорциональности допущенного нарушения санкциям, которые за него применяются. Но этого всего не происходит. Эта мера размещается в Гражданском кодексе. Ещё раз напоминаю то, что сказал Черепахин: «единственно приемлемым является формальный критерий разграничения между частным и публичным правом, согласно которому законодатель выбирает частное право». Он говорит: изъятие должно происходить путём искового производства. Исковое производство — это типичный способ реализации неких гражданских прав. Защита, обязание что-то сделать или, в том числе, что-то изъять, оспорить иск, например. Далее все суды начинают применять к этим требованиям исковую давность, потому что она напрашивается и закономерно, и необходимо — этого требует выбранная в данном случае исковая форма. Кстати, знаете, как доказывается, что это — фактически, по сути своей такое притязание, которое государство имеет право предъявить чиновнику, и это притязание в каком-то смысле походит на молчаливую договорённость. Мы же не всем это предъявляем. Слушай, если захотел стать чиновником, то тебе надо подавать декларацию о доходах, и твои расходы должны им соответствовать, ты тоже должен их заявлять: купил квартиру — покажи из каких денег её приобрел. Подоплека понятна, мы будем подозревать, если не докажешь, откуда такие деньги взял, что ты взял их взятками. Доказать мы это не можем, sorry. Но мы можем у тебя это отобрать, тем самым лишив коррупцию базы.
Нормальная идея? Ну так, я не могу сказать, что она гениальная, однако допускаю её приемлемость. Но тем самым фактически человека предупреждают, что если будет вот так, то мы у тебя можем забрать, это такое отобрание в пользу государства. Имеет ли такое отобрание публичную природу? Цель публичная тут очевидна: цель не какая-то другая, она публичная. Дальше вопрос: если эта цель осуществляется путём частноправовых средств, то какие формы здесь должны применяться? Какие последствия? Потому что у нас в гражданском праве есть такое возражение, которое есть у ответчика: возражение пропуска давности. Почему мы ответчика лишаем такого возражения? Когда к нему приходят и говорят: ты был чиновником в 2013 году, и вот тогда что-то купил. Мы про это сейчас узнали, а ты докажи, откуда деньги взял. И ты начинаешь вспоминать, что было 10 лет назад, у кого… А они тебе говорят: ну там не хватает 500 рублей, условно говоря. Твоя декларация вот, а купил на 500 рублей дороже. Ну давай, где ты эти 500 рублей взял? И начинаешь думать, где же ты взял эти 500 рублей, спустя 11 лет. Я утрирую про 500 рублей. Ну, наверное, всё забывается, может теряться всё, и прочее, поэтому вопрос о том, что давности никакой не может быть, приемлем только в том случае, если мы уверены, что имеем дело с коррупционером. На 100 процентов уверены. Получается, если мы 100 процентов уверены в этом, то почему на такого коррупционера уголовное дело не завели, в тюрьму не посалили, если так уверены? Или всё же не уверены? А нам помогает вот такая схема: если ты понёс затраты выше определённого предела, то, соответственно, должен отдать то, что приобрёл. Просто нужно отдать — и всё, мы так решили. В общем, можно долго говорить на эту тему.
С моей точки зрения, получилась увлекательная история, особенно когда целый ряд коллег — кстати говоря, Исследовательский центр частного права тоже — поддержал, что это изъятие не является институтом частного права, что оно представляет собой лишь основание для перехода права, поэтому его упомянули в Гражданском кодексе. А вообще это не частноправовой институт, это типа конфискации, а я напомню, что конфискация применяется судом за преступление и там не исковой процесс: поскольку ты коррупционер, я изымаю вот это. Это власть. А тут исковой процесс. Тут одна из сторон приходит и говорит: уважаемый суд, мы просим у него вот это отобрать, потому что вроде как не смог обосновать. Давай-ка обосновывай, товарищ, и он начинает обосновывать, суд внимательно это всё слушает и может сказать: права прокуратура или ты прав. Ведь это не административное производство ведётся судом здесь, а исковое. И кто это производство придумал? Инопланетяне прилетели и сказали, или это российская власть в 2012 году распорядилась, что должно быть исковое производство? А потом в 2024 году словами Конституционного суда она говорит: не, не, ну это так, это случайно, это неправильно, это просто такая мера, здесь нет никакого гражданского права, здесь нет никакой меры защиты, никакого права, которое нарушено. Нет, конечно. Это просто такая административная процедура, названная исковым процессом. А доверие граждан к тому, что говорит власть, что для них прописываете, это как? А люди, если бы они понимали, что к ним спустя 10, 15, 20, 35 лет могут прийти и сказать, что у вас по доходам не срастается, я вот посмотрел, давайте вспоминать… Может быть, эти люди сказали бы: пожалуй, я не буду работать на эту власть. Или как? Как можно таким образом правила менять? Тем более, что Конституционный суд длительное время сам исходил из того, что применима исковая данность. Поэтому я всем студентам, если они сейчас слушают, да и я привык, прежде всего, перед студентами выступать, рекомендую не забыть, прежде чем знакомиться с 49-м постановлением Конституционного суда, внимательно посмотреть работу Черепахина. Обновить её в памяти, а кому-то в первый раз прочитать, и задуматься о том, о чём говорил Борис Борисович по поводу вот этих самых формальных критериев.
Ведь что говорит сейчас Конституционный суд? Я рассказал идею этого института, если она в другом, хотелось бы про это другое прочитать. Конституционный суд ни разу об этом не говорил. Он рассуждает: ну это да, не ответственность, это такая особая мера публичной защиты, какие-то такие слова он использовал, ну что-то такое. Но смотрите, в уголовном праве есть давность, в гражданском праве есть давность. Эта мера, даже если она болтается посередине между уголовным и гражданским правом, она не может не иметь срока давности. Более того, эта давность должна быть не такая большая, как уголовная, близкая к гражданской, потому что по своей природе она не является наказанием. Это не наказание. Не надо только говорить: ну понятно всё с тобой, ты коррупционер, раз покупаешь себе такие дорогие вещи, поэтому всё ясно. Не надо так крест на людях ставить, потому что это отменяет презумпцию невиновности, а нарушение презумпции невиновности чревато последствиями, даже если это делается против того, в ком есть уверенность, что он жулик. Пример Жеглова и Шарапова налицо: ну я же уверен, что он вор, и могу ему в карман кошелёк засунуть.
Какие вещи с этого начинаются и что с этим может быть дальше связано, все, наверное, понимают. «Если закон один раз подмять, потом другой раз, потом им начинать дырки в следствии затыкать, как нам с тобой будет угодно, то это уже не закон будет, а кистень», — это слова товарища Шарапова. А что пишет Конституционный суд? Что он пишет, причём реагируя на то, что Верховный суд применял исковую давность. Сам Конституционный суд не видел особых проблем в исковой данности. Конституционный суд пишет: «Соответственно, в действующем законодательном регулировании какой-либо срок, ограничивающий возможность подачи прокурором искового заявления с требованиями об обращении в доход Российской Федерации имущества как приобретенного вследствие нарушения …», я имею в виду обязанности декларации, а не коррупцию как таковую. А обязанность задекларировать в качестве некоего формального критерия считается неустановленной. Нет никакого срока, это не исковая давность, потому что это, оказывается, публичная мера, пробравшаяся в Гражданский кодекс, хотя в заключении Центра частного права совершенно верно было написано, что есть куча таких мер, пробравшихся в Гражданский кодекс: например, снос самовольной постройки с нарушением права её возведения. Это же публичный интерес, здесь нет никакого частного права, которое защищается. Тем не менее, внимание, исковая давность применяется к этим вопросам! Всегда, говорили Верховный и Высший арбитражный суды, за исключением случаев, когда возникает угроза жизни и здоровью, но это совсем другой иск. В остальных случаях к этому требованию применяется исковая давность. К другим требованиям, которые, если их считать публичными, пробрались в Гражданский кодекс, применяется исковая давность, поэтому позиция у Центра частного права была такая: «Да, это не гражданский способ защиты. Здесь исковой давности быть не должно, но должна быть какая-то другая, это очевидно следует из текста заключения. Оно опубликовано». Были и другие мнения: что вообще всё нормально и давность должна применяться, а были и те, кто как Центр частного права, считают, что это не частное право, но давность должна быть.
Что же сказал Конституционный суд? О, супер. Я согласен с вами — это публично-правовая мера, не должно быть исковой давности, на этом вопрос закрыт. А вопрос к Конституционному суду такой: а другая давность? Не установлена, другой-то нет.
На самом деле удивительно смотреть, что написал Конституционный суд сейчас, и то, что он писал какое-то время назад, и я перекликаюсь в этом плане с предыдущим докладом, который был просто прекрасен, с моей точки зрения. Что поменялось-то? Давность по бюджетным кредитам — там была запись в законе, что исковая давность по бюджетным кредитам не применяется. Минфин зашёл в Государственную думу и всех убедил, что не может быть давности по бюджетным кредитам, давайте всё назад забирать. А что сказал на это Конституционный суд? Ну нет, давность она имманентно присуща, не может быть, чтобы не было давности. Это был где-то 2006–2007 год. А что сейчас говорит Конституционный суд? Вообще восхитительные вещи: «При признании нынешнего положения дел — отсутствия таких сроков, — адекватно отражающем в конкретно-исторических условиях общественные потребности, федеральный законодатель вправе воздержаться от каких-либо нормативных изменений». Пусть не будет давности — соглашается Конституционный суд.
В связи с этим вопрос: сама идея отсутствия давности в принципе соответствует основным началам нашего права или нет? У меня на этот вопрос однозначный ответ, более того ещё раз повторю, что, избрав исковую форму защиты, законодатель мог допустить ошибку, не ту форму избрал. Как в примере с закупкой стали. Да, не ту форму избрали, какие-то там нарушения по поставке; конечно, если бы избрали форму конфискации стали, как золото конфисковали большевики для публичных целей, то достигли бы большего эффекта, ну крови, правда, было больше, да ладно уже. А тут избрали форму договора, а поставщик не исполнил своё обязательство. Или, например, мы не вовремя к нему пришли, и он защитился исковой давностью. Ну надо же, какая незадача. Да, вы избрали эту форму, теперь надо ей подчиняться, а не так делать, как Конституционный суд: это вам показалось, что эту форму мы избрали. Это совсем другое. Вот на что я хотел бы обратить внимание собравшихся.
Мы в клубе цивилистов будем обсуждать этот вопрос 19 декабря; к сожалению, на вчерашнюю дату надо было поставить, но не все докладчики смогли. Это будет открытое обсуждение. Если у кого-то будет желание поучаствовать, то регистрируйтесь, и вы получите возможность посмотреть, длительность дискуссии часа три, начнётся вечером… Правда, это по Москве, в Екатеринбурге попозже.
Кстати говоря, когда слушал выступление Михаила Фёдоровича о нарушениях при принятии Гражданского кодекса, я уже и забыл про них, — это очень классно! Я надеюсь, что хотя бы здесь будет какая-то давность и не найдется человека, который скажет: ну неправильно же принят, Совет Федерации, оказывается, не проголосовал, давайте считать, что он не работает. Надеюсь, что здесь имеется какая-то давность, тридцать лет всё же, и что эта давность нам поможет сохранить здравый смысл и оставить в силе наш Гражданский кодекс, в том числе как памятник огромного труда на самом деле выдающегося поколения, представителями которого были Сергей Сергеевич Алексеев и Вениамин Фёдорович Яковлев, а также иные уже названные сегодня люди, с некоторыми из которых мне выпало счастье быть знакомым. Спасибо большое за ваше внимание. (Аплодисменты.)
Казанцев М. Ф. Андрей Владимирович, вы ещё какое-то время сможете с нами побыть?
Егоров А. В. К сожалению, считанные минуты…
Казанцев М. Ф. Минут пять сможете?
Егоров А. В. Если надо ответить на вопросы, то да.
Казанцев М. Ф. Задавайте вопросы Андрею Владимировичу.
Абаимов А. Н. Здравствуйте! Я, можно сказать, участник всего, что вы сейчас обсуждаете. С 1980-х капитан управления ОБХСС, Ленина 17, у нас в Свердловске. Ваучеры в 1993 году сдавал напрямую, не через ЧИФы, а в начале 2023 года к одному из наших местных олигархов предъявил иск, который впоследствии был рассмотрен Конституционным судом. Когда Крашенинников отмечал здесь при нашем губернаторе 60-летие, рассказал ему, что я проигрываю все свои иски по десяти ваучерам к разным предприятиям, а по одному из олигархов прокуратура, побеждая, дошла до Верховного суда, а там проиграла. И задал ему вопрос: что мне делать, сменить ответчика, иск предъявить к Государственной думе, потому что такой закон, в нём этот вот срок давности? Когда вы привели пример о незаконном строительстве, что если есть угроза жизни, то там срок применяется, я вспомнил, как слушал рассмотрение дела, которое мы обсуждаем, Конституционным судом три с половиной часа, и сделал вывод, что угрозы для жизни здесь не будет. А если мы коррупцию легализуем, то это будет опасность для жизни государства. Вот вы как считаете? Я не юрист, я технарь. Сергей Сергеевич Алексеев говорил, что когда технари и математики придут в юриспруденцию, тогда и будет рывок. Как технарь я считаю, что Конституционный суд сделал здесь правильно для жизни государства и народа в целом как дело относится к коррупции.
Егоров А. В. Технари за Конституционный суд, юристы против — так и запишем. Здесь нет комментариев, я не должен вам читать лекцию по поводу того, зачем нужна исковая давность, для этого учат на юридических факультетах.
Казанцев М. Ф. Ответ принят. Ещё вопросы Андрею Владимировичу? (пауза, реплика из зала не слышна) А как вы её пошлете, кому? (реплика не слышна на записи). Нет ничего лучше, чем задать вопрос лично и тут же получить ответ.
Неизвестный (не представился). Я математик, да и вопрос у меня простой. Как сопрягается формалистика права и понятие справедливости? Ну мне-то известно, поскольку я не юрист, но практику юридическую уже имею, как и многие здесь. И мне известно, что да, право и справедливость не сопрягаются в точности. Но в данном случае, когда рассматривали вопрос о давности, то, может быть, взять их и сопрячь, как товарищ передо мной говорил, не считать давность? Проще говоря, ввести какой-то математический формализм для оценки справедливости?..
Егоров А. В. Скажите, пожалуйста, вы «Место встречи изменить нельзя» смотрели?
Неизвестный. Конечно.
Егоров А. В. Я вынужден вас спросить, студенты уже не смотрят сейчас, к сожалению. Вы за кого в споре Жеглова и Шарапова.
Неизвестный. За обоих.
Егоров А. В. Нельзя.
Неизвестный. Можно, потому что есть квантовая…
Егоров А. В. Тогда я тоже за вас, я вас поддерживаю. Супер! Если вы за обоих, то и я за обоих, но тогда у нас нет спора, что же вы спрашиваете?
Неизвестный. Я просто спросил про сопряжение правовой формалистики и понятия справедливости.
Егоров А. В. Сопряжение и есть в том, что должна быть исковая давность в данном случае, а государство должно вовремя защищать и разбираться, а не спустя 20 лет искать скелеты в шкафу. Вот это — справедливость и нормальная работа, если вас это интересует.
Неизвестный. Спасибо.
Глушкова С. И. Рассматривая понятия формалистики права и справедливости, как отвечал Сергей Сергеевич, мы можем говорить о верховенстве закона. Но закон может быть антиправовым, а может быть правовым. В истории разных стран в прошлом веке, позапрошлом были такие факты. Есть верховенство права, а есть верховенство закона… Я сделала просто краткий комментарий, не отвечая на ваш вопрос нашему спикеру, это просто мои размышления на тему. Можно говорить о верховенстве закона и верховенстве права, так вот Сергей Сергеевич говорил, что должно быть верховенство правового закона, и в этом мы видим примирение формалистики правовых оснований и справедливости. Хорошо, уважаемые коллеги, спасибо. У нас с вами мало времени до перерыва, и тайминг заставляет нас двигаться дальше. Есть ли у вас вопросы к Михаилу Фёдоровичу? Пожалуйста.
Абаимов А. Н. Я по жизни с юности политик. Меня многие знают, вот ещё Михаил, депутат Госсовета…
Глушкова С. И. А вы можете представиться7
Абаимов А. Н. Абаимов Анатолий Николаевич. Предыдущий выступающий ещё будет здесь, ему я потом смогу задать вопрос?
Глушкова С. И. Марат Саберьянович уже ушёл на мероприятие…
Абаимов А. Н. Вот это жалко.
Глушкова С. И. Будут ещё другие форумы, мероприятия. Приходите, спросите.
Абаимов А. Н. Смотрите, свобода предпринимательства, свобода… А у меня главный вопрос про бомжей. Есть ли у них свобода вот так жить? А у нас с ними вместе есть свобода жить? Вот как Конституция писалась? Многие говорят, что Конституция написана. Вы говорите, когда пришли в администрацию президента, то там работали уже другие. Неизвестно, что мы потом публично принимали… И вот свобода права человека быть бомжом. А у нас свобода жить вместе с ним рядом, его чувствовать, находиться с ним — это тоже свобода? Как это всё совместить: это их право на бомжевание и наше, нормальных людей? Вот при Сталине… В 1980-е, когда я работал, их за то, что они не работают, давали право работать. По суду определяли. А сейчас они живут и умирают, замерзают, кто как может. Вы можете это как-то осветить как юристы. Свободы предпринимательства, вот мы сейчас разговаривали с предыдущим выступавшим, из Москвы… У них что? Свобода коррупционером быть? Вот он бы повоевал, когда коррупционеры у власти, как их прижучить. Там прокурор приводил пример, как люди, десятилетиями находясь в Московской области на руководящих должностях, к себе в карман собрали всё… Спасибо. Извините, что так долго.
Глушкова С. И. Можно ответить таким образом…
Казанцев М. Ф. А вопрос кому?
Глушкова С. И. В целом всем. Всему залу. Михаилу Фёдоровичу? Хорошо.
Казанцев М. Ф. Я отвечу. Впрочем, готов был Константин Викторович, поскольку он посчитал, что я в тупике, но я в кресле, я отвечу. Вопрос достаточно старинный, на него в принципе даны принципиальные ответы. Конечно, право провозглашает свободу, свободу всего. Свободу в политике, в труде, в целом в жизни, свободу договора. Но эта свобода разрешена правом, она не является и не может быть безграничной. Вольно или невольно она ограничена — ограничена именно правом в интересах всех людей, потому что безграничная свобода одного — это нарушение прав другого. Поэтому еще Маркс говорил, что наша свобода заканчивается там, где начинаются права другого, или что-то вроде этого. Поэтому заданный вами этот вопрос — глобальный, на него нет какого-то однозначного ответа, ответ на него даётся всем правом в совокупности. Поскольку в праве провозглашаются тысячи прав, даются тысячи обязанностей, то и задача права, законодателя, увязать все эти права и обязанности гармонично — так, чтобы результирующая была наименее вредной для человека.
Глушкова С. И. В дополнение хотелось бы сказать несколько слов. Вот вы говорили, что замерзают и так далее… Кроме прав и свобод у каждого из нас есть обязанность позаботиться о другом человеке. Поэтому, если вы увидели, что кто-то замерзает, вызовите скорую помощь, обратитесь в соответствующие органы. Если вас беспокоят эти люди, которые находятся в вашем доме, обратитесь в управляющую кампанию. У нас есть те, кто помогают таким людям, есть и общественные организации, и государственные правозащитные организации… И поэтому самое важное нам наряду с нашими свободами не забывать, что мы люди, и мы имеем обязанности заботиться о других. Вот я бы так вам ответила, хотя вы это сами прекрасно знаете.
Неизвестный. У меня вопрос по поводу нашей Конституции. Известен спор, который существовал, когда принималась американская конституция, суть которого в том, включать или не включать в конституцию права и свободы человека. Возобладала концепция, что свободы и права принадлежат людям от рождения; и конституция должна содержать не предоставление прав, а запрет для власти ограничивать эти права. Соответственно, поправки к конституции США не дают права, а вводят запреты для власти эти права ограничивать. Когда у нас принималась Конституция, возобладала концепция, что права именно предоставляются, ведь вторая глава конституции их предоставляет. В связи с этим у меня вопрос. Сергей Сергеевич говорил что-нибудь на тему, почему принята была именно такая концепция — предоставления прав, а не запрета ограничения прав властью?
Казанцев М. Ф. Что я здесь могу сказать? Разрабатывая ещё альтернативный вариант конституции вместе с Собчаком, Калмыковым и Хохловым, Сергей Сергеевич придавал наибольшее значение как раз тем разделам, которые касаются прав человека. В том варианте, который они разрабатывали, раздел о правах человека стоит на первом месте. Это не просто техника, это как раз подчеркивание приоритета прав человека над государством. Это основная идея конституции человека. Теперь в отношении второй части вопроса. Надо ли конституции предусматривать права человека. Надо… (неразборчивая реплика с места). Я примерно об этом и хотел сказать. Можно сказать, что человек имеет любые права, если иное не предусмотрено законом, а можно в дополнение к этому сказать, что человек имеет право такое-то, такое-то и такое ещё, вот такое-то. Второй вариант предпочтительнее, с точки зрения Сергея Сергеевича, потому что одним из фундаментальных свойств права он считал определённость и именно при таком подходе можно достичь наибольшей определённости, постигнуть существо права и, в конечном счёте, обеспечить права человека. Если кратко.
Мерзлякова Т. Г. Мне посчастливилось, я представляла Сергею Сергеевичу Алексееву ежегодный отчёт, и он говорил мне, что во время принятия Конституции действительно был такой спор или дискуссия, не жёсткая, но была. Вот те права первого поколения, как мы их называем, политические или гражданские, они вроде как каждому человеку с рождения принадлежат, и они должны быть как отче наш у нас в душах, у нас в сознании, но можно без них в конституции. А права второго поколения — социальные, экономические, культурные — обязательно должны быть прописаны. И он так говорил: «Если бы мы эти права прописали здесь, мы бы проигрывали наши политические и гражданские права». Этот разговор у нас был не случайным, потому что Сергей Сергеевич к правам первого поколения относился всё-таки очень свято, и это звучало сегодня в наших выступлениях. Он просто знал, что это у нас от рождения. А вот к правам второго поколения он относился сложнее — говорил, что их должна обеспечивать власть. И знаете, это случилось, когда у него в доме отключили электроэнергию за долги некоторых жильцов по её оплате. Другие люди в подъезде не платили, и у нас началось массовое отключение электроэнергии. Помню, куда я только не ходила, и везде энергетики считали, что они правы: они не получают денег, поэтому им всё равно, кто не платит. Сергей Сергеевич как-то раз попытался эту ситуацию разобрать как правовую коллизию. У него не было никаких сомнений, что права человека не должны быть нарушены. Тем не менее даже он проигрывал нашим энергетикам. И только когда на юбилей выпуска вуза или что-то вроде этого приехал Юрий Яковлевич Чайка, мы эту коллизию разрешили, и всем везде включили свет. Вместе с тем тема всё-таки была изначально как-то обозначена, но речь шла не обо всех правах, а только о правах первого поколения, что может быть о них не стоит и упоминать, потому что они в нас с рождения. (Неразборчивая реплика.) Нет, мы с Сергеем Сергеевичем этого не обсуждали, я ведь рассказываю то, о чём мы говорили.
Кричевский А. Н. Я добавлю, с вашего позволения. Вот сборник по молодёжному конституционному форуму, который мы проводили в Москве, там есть статья Тамары Георгиевны Морщаковой, судьи Конституционного суда в отставке. Эта статья посвящена, с одной стороны, памяти Геннадия Эдуардовича Бурбулиса, а с другой — именно охранительным статьям конституции 1-й, 2-й, 9-й, которые невозможно изменить простым голосованием в Государственной думе и Совете Федерации. Она там это подробно расписывает, в чём суть защиты от тех исправлений, о чём вы говорили.Глушкова С. И. Спасибо, уважаемые коллеги, нам нужно двигаться уже дальше. Сейчас по программе у нас общая фотография, мы просим вас пройти, чтобы сфотографироваться на фоне зала свободы, где мы разместимся… (Обрыв записи.)
Вторая часть Форума
Глушкова С. И. Итак, давайте начнём. Вторая часть пленарного заседания открывается у нас докладом «Социальные права как ценностные показатели развития гражданского общества». И я рада предоставить слово нашему давнему партнёру, коллеге, одному из ведущих специалистов Свердловской области, УрФУ и России в целом по конституционному праву Светлане Эдуардовне Либановой, доктору юридических наук, профессору кафедры конституционного права Уральского государственного юридического университета имени Вениамина Фёдоровича Яковлева. Пожалуйста.
Либанова С. Э. Большое спасибо Светлана Игоревна, ещё раз присоединяюсь ко всем поздравлениям с сегодняшним праздником — праздником встречи неравнодушных людей, праздником, посвящённым юбилею моего учителя Сергея Сергеевича Алексеева, праздником Конституции. Я, наверное, сокращу время на наукообразности своего материала, статью я приготовлю и слайды тоже покажу, чтобы была визуализация. А вот в память о Сергее Сергеевиче расскажу о встречах в 1980-е годы, которые как раз выпали у нашего шикарного докладчика.
Мне посчастливилось общаться с Сергеем Сергеевичем Алексеевым в 1980–1985 годах, когда я стала студенткой Свердловского юридического института, и он нам запомнился, в первую очередь, своей скромностью. Не сказано было ещё об одной вершине. Он ведь занимался горным туризмом, он же в прямом смысле слова, а не только в научно-правовом, покорял вершины! Очень смелый человек и очень скромный, и когда мы узнавали в нём самого Сергея Сергеевича Алексеева, то восхищению нашему не было предела. У нас была красненькая книжка по теории государства и права, маленькая, тоненькая, но такая сущностная, вся до дыр замусоленная, потому что студентам (это был первый курс) очень нравилось готовиться именно по ней. Там было всё самое главное в сжатом, как говорят, квинтессенциальном виде. А он ходил с авоськой, в которой были овощи, и мы удивлялись, что это сам великий Сергей Сергеевич Алексеев — и такой скромный. И ещё, пользуясь случаем, расскажу о причастности, о том, что мне не только посчастливилось учиться по его учебнику, но и знать его лично.
Я считаю, что мне очень повезло в судьбе потому, что я поцелована Сергеем Сергеевичем Алексеевым. Хочется погрузиться в воспоминания так же, как Михаил Фёдорович, он тут хорошо рассказывал, про себя тоже, я не могу удержаться, но буду кратка. Это был первый курс, я была в сборной Свердловского юридического института по плаванию и училась на отлично. Как-то мне представилась возможность выступить о том, как я совмещаю учёбу с плаванием. Когда я сказала, что я КМС (кандидат в мастера спорта), Сергей Сергеевич Алексеев вышел на трибуну, где стояла я, девочка первого курса, вообще никто, звать никак… Он поцеловал мне руку и сказал, что никогда бы не подумал, что такая хрупкая и стройная девушка — КМС. Это была первая серия. Я была очень польщена, на следующий день вуз стоял на ушах в прямом смысле слова. Кто меня знал и не знал, подходили и спрашивали: тебя правда Сергей Сергеевич поцеловал? И я говорила: да.
Очень приятно и очень душевно, что у нас сохраняется о нём память. Действительно, этот человек принял участие, как мы сегодня поняли, не только в создании Конституции Российской Федерации, а также второй конституции — Гражданского кодекса, о чём нам рассказал Крашенинников на Евразийском конгрессе, но и в судьбах очень многих юристов. Поэтому как цивилист и практик, 30 лет адвокатской практики, я — за права человека. Здесь уже говорили о правах и свободах примерно в том стиле, как мы учим студентов: наша свобода заканчивается там, где начинается она у соседа. А вот о правах… Это более сложные материи, и лассалевская конституция, которая посвящена справедливости, справедливой силе права, ставит извечный вопрос. У меня наукообразный доклад, и я покажу слайды, причём тоже по поводу социальных прав, именно их я культивирую. Не будем говорить о поколениях, но если у вас нет здоровья, денег, то как вы будете участвовать в политической борьбе, как вы будете жить. Сегодня спрашивали, если он бомж… Как он дошёл до такой жизни? У него, наверное, был выбор. И как нам жить рядом? Правильно сказала Светлана Игоревна: если у нас есть возможность, то мы можем ему помочь. Но хочет ли он этого — это второй вопрос. Важен и наш выбор: быть рядом или остаться равнодушным.
Моё выступление большей частью о развитии гражданского общества, и одна из моих научных концепций, жизненных установок в том, что правовое государство может быть только в развитом гражданском обществе. Но государство не заинтересовано его развивать. Общество должно развиваться само. А для того, чтобы оно развивалось, нужна культура, правовая культура, знание права. Не эмоции, а право, потому что всё-таки высший закон — это Конституция, очередной день рождения которой мы праздновали вчера. Органы, наделённые публичной властью, властными полномочиями, и институты гражданского общества, не имеющие таких полномочий, соприкасаются в своей работе. Для эффективной деятельности им необходим баланс интересов, он может быть уравновешен только Конституцией. Но я хочу сказать о социальных правах, о том, что невозможно защищать политические права, если ты голодаешь, если у тебя нет крыши над головой, и о том, каким образом наше государство обеспечивает эти права. По Конституции наше государство — социальное, оно, прежде всего, не аппарат подавления меньшинством большинства, оно в первую очередь должно обеспечить развитие социальных прав. Поэтому, собственно говоря, и моя концепция посвящена тому, что ценностным показателем развития гражданского общества является то, как оно умеет отстаивать свои права, как оно умеет контролировать власть, которая избрана путём реализации своих избирательных прав.
В современном мире социальные права занимают центральное место, поэтому я хотела бы их рассмотреть с точки зрения ценности для развития гражданского общества, чем, как я уже пояснила, государство не должно и не заинтересовано заниматься. Но если нет развитого гражданского общества, то нет и правового государства. Как его развивать? Часто социальные проблемы порождают не законы, а их применение или неисполнение, в этом мы убеждаемся на собственном опыте. Проблемы с правоприменением общество может решать (и решает) на разных стадиях своего развития, а развитое гражданское общество должно совершенствовать в своей деятельности способы предотвращения этих проблем. Так мы продвинемся к социальному государству.
Что такое социальное государство? В статье 7 Конституции Российской Федерации даётся такое определение: «1. Российская Федерация — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека. 2. В Российской Федерации охраняются труд и здоровье людей, устанавливается гарантированный минимальный размер оплаты труда, обеспечивается государственная поддержка семьи, материнства, отцовства и детства, инвалидов и пожилых граждан, развивается система социальных служб, устанавливаются государственные пенсии, пособия и иные гарантии социальной защиты». Всё перечислено, хорошо записано и продумано на десятилетие вперёд. Статья 17 гарантирует признание и осуществление прав человека и гражданина в соответствии с международными нормами и Конституцией, а статья 18 объявляет их непосредственно действующими: «Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием» — написано в пункте 2 статьи. Тем самым Конституция обязывает все органы власти — как законодательные, так и исполнительные — во главу угла всей своей деятельности ставить обеспечение прав человека и гражданина, в том числе и социальных, иначе деятельность этих органов нельзя признать эффективной. Согласно пункту «е» статьи 71 Конституции установление основ федеральной политики в области социального развития России отнесено к ведению федеральных органов власти, а обеспечение проведения единой социально-ориентированной государственной политики возложено на Правительство Российской Федерации (ст. 114, п. 1в). Таким образом, Конституция не только провозглашает социальные права (ст. 7, п. 2), но и определяет механизм их реализации.
Что такое социальные права? Это права, включающие социальную свободу, социальную безопасность человека, достойные условия для развития личности, образования, активную гражданскую позицию и деятельность, при этом обязанность обеспечивать реализацию этих прав — основа основ и задача государства. Социальные права нужны для того, чтобы достойно жить, развиваться, чтобы можно было думать о реализации других прав. Они закреплены в Конституции Российской Федерации, в нормах внутригосударственного и международного права. Понятие «социальные права» используется в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах, принятом 16 декабря 1966 года резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН. Надо сразу отметить, что не во всех конституциях, не во всех государствах оно отражено в таком виде. У нас тоже имеются некоторые отличия, но действует пункт 4 статьи 15, который признаёт составной частью правовой систем России принципы и нормы международного права в сфере обеспечения конституционных прав и свобод, то есть оно имплантировано в нашу правовую систему.
Как это выглядит в нашей Конституции? Очень отрадно, но считаю, что отчасти декларативно. В Конституции у нас несколько статей посвящены социальным правам, об этих статьях мы уже говорили, без них просто никак. Самое главное для человека — это здоровье, жизнь, окружающая среда. Последнее, на мой взгляд, сейчас особенно актуально. Об этом пишут, но не так много, как о других правах человека, тем не менее, если дышать нечем, если у нас, как мы понимаем, используются технологии, загрязнения воздуха, воды, почвы от которых очень опасны для человека, то на это нельзя не обращать внимание. С анализом этих прав Гуманитарный университет мне любезно предложил поучаствовать в написании монографии. Этому я посвятила там 25 страниц, а здесь я хочу вывести, чтобы вот мы поняли, что без этого нельзя жить, что все социальные права очень важны.
Как они регулируются? Путь к правовому регулированию кратко можно описать так: сначала при взаимодействии людей возникают отношения, которые постепенно превращаются в деловой обычай, потом они становятся нормой. Эта норма фиксируется и тогда становится обязательной для всех правоприменителей. Вот сейчас у нас действует Федеральный закон от 17 июля 1999 года № 178-ФЗ «О государственной социальной помощи». В него вносилось немало изменений и дополнений, последние поправки приняты в октябре 2024 года. Законом установлены правовые и организационные основы оказания социальной помощи малоимущим семьям и другим нуждающимся в такой помощи категориям граждан, а также определён порядок учёта прав граждан на предусмотренные меры социальной защиты. Там всё достаточно чётко регламентировано, прописано, как надо всё это исполнять, чтобы наши с вами социальные права были обеспечены. Как это делается на самом деле — другой момент, и я обращу на него внимание, даже попытаюсь сказать, что надо делать, чтобы это улучшить.
Принципиально новым на сегодняшний день (согласно изменениям, внесённым в 2024 году) является заявительный порядок. На мой взгляд, он должен быть подвергнут разумной критике, потому что пенсионеры и представители слабозащищённых слоёв населения, люди, нуждающиеся в социальной помощи — в пособиях, субсидиях и так далее, должны обращаться сами. Есть изменения, которые вступят в силу с 1 января 2025 года: постановлением от 3 мая 2024 года правительство России утвердило «Основные требования к осуществлению процессов назначения и предоставления мер социальной защиты (поддержки), социальных услуг, предоставляемых в рамках социального обслуживания и государственной социальной помощи, иных социальных гарантий и выплат». Думаю, для многих присутствующих это актуально. Это электронные системы Госуслуг, где можно будет в более упрощённом порядке проверять свои права, заявлять о своих социальных потребностях и получать помощь государства. Это единая централизованная цифровая платформа в социальной сфере, рекомендую с ней познакомиться, она уже скоро должна начать работать. Но ведь порядок — заявительный. Полагаю, что со стороны социального государства было бы более правильно индивидуально уведомлять каждого гражданина о том, какие есть у него права, чтобы он мог выбрать.
По поводу правого государства хочу сказать следующее. Правое государство — это не то государство, в котором есть право, и даже не то, в котором есть конституция, а то, в котором обеспечиваются права человека. Поэтому на сегодняшний день надо признать, что у нас декларативно прописано, что да, Российская Федерация — правовое государство. Де-юре. Но так ли это де-факто? Здесь, на этом слайде, вы видите предлагаемую концепцию: государство превращается в правовое только тогда, когда реально становится конституционным. То есть Конституцию надо исполнять, обеспечивать её действие должны органы системы публичной власти. Правовое государство (это моё авторское определение, можно с ним не согласиться) включает систему гармоничного интегрирования институтов гражданского общества, именно общественных институтов, а не организаций и органов системы публичной власти. У одних есть властные полномочия, у других нет.
Обращаю ваше внимание, уважаемые присутствующие, что у нас есть законодательство о конституционном контроле в сфере обеспечения конституционных прав и свобод человека, который отнесён к компетенции Конституционного суда, но нет контрольных институтов гражданского общества. То есть контроль — это акт властного реагирования, обеспеченный силой государства. Конституционный надзор в сфере обеспечения конституционных прав и свобод человека осуществляют в основном уполномоченные по правам человека. Надзор носит рекомендательный характер. У институтов гражданского общества все деяния, выражения протестов, мнений и так далее, естественно, носят рекомендательный характер, поэтому надо стучаться до власти и обеспечивать надлежащий профессионально-правовой общественный надзор за её деятельностью. Так вот, как я уже сказала, именно социальные права напрямую влияют на формирование правового государства, обеспечивают необходимые условия для достойной жизни людей, их активного участия в общественной жизни. Критерия достойной жизни как такового юридически нет, он нигде не закреплен, так же как критерия, например, комфортного жилья. Давным-давно мы с цивилистами анализировали концепцию предоставления комфортного жилья, обсуждали, какое жилье и для кого является комфортным и какие есть критерии для определения комфортности. То есть речь идёт об оценочных категориях. Чем больше оценочных категорий, тем сложнее, конечно, обеспечить единообразие.
Но вернёмся к гражданскому обществу. О нём был показан слайд, но вернуться к нему уже не получится. Внесение в Конституцию определения гражданского общества, как предлагал уважаемый Сурен Адибекович Авакьян, когда обсуждались поправки 2020 года, не прошло. А впервые, по-моему, в 2005 году общественная палата при подготовке ежегодного доклада о состоянии гражданского общества использовала такую формулировку: совокупность общественных институтов, непосредственно не включённых в структуру государства, позволяющих гражданам и объединениям реализовывать свои интересы и инициативы.
Отличается ли гражданское общество от развитого гражданского общества? Полагаю, что да, потому что как таковое гражданское общество не может не быть. Общество делится на государство и гражданское общество. А вот развитое гражданское общество — это определённое состояние общественных отношений, которое даёт возможность всему народу и каждому человеку участвовать в государственном управлении, о чём написано в статьях 3 и 32 Конституции, где речь идёт о народовластии. Кроме того, оно осуществляет надзор за госуправлением, тесно взаимодействуя с контролирующими органами по привлечению нарушителей к ответственности, а также за распределением общественных ресурсов. Манипулирует ли власть обществом? Ответ зависит от того, что за общество имеется в виду — население или совокупность граждан, которые умеют бороться за свои права, то есть гражданское общество. К сожалению, да, речь идёт о борьбе за свои права. Права, как мы знаем, — двигатель прогресса, поэтому должен быть эффективный общественный правовой надзор. У меня есть работа о «демокурии» — профессионально-правовом общественном надзоре особыми институтами гражданского общества за обеспечением конституционных прав и свобод человека. Когда я это провозгласила в 2013 году, многие учёные отнеслись скептически и критически. Но когда пошла серьёзная речь о внесении изменений в Конституцию, ещё до 2020 года, в год её 20-летия, то задумались, озадачились. Я придерживаюсь позиции моих коллег по кафедре, Марата Сабирьяновича, профессора Старилова из Воронежа, что Конституция — тот ящик Пандоры, который надо не открывать, а восполнять эффективным правоприменением, особенно это касается обеспечения конституционной защиты прав и свобод. Мы все привыкли к утверждениям, что у нас права и свободы человека охраняются, защищаются, восстанавливаются. Но всегда ли? На сегодняшний день, на мой взгляд, пришло время формировать к конституционным правам человека такое отношение: во-первых, при нарушении они должны обязательно восстанавливаться, а во-вторых, должно быть невыгодно и непрестижно их нарушать. Но это должно делать развитое гражданское общество, которое развивается и растёт, у которого есть свои ценностные ориентиры, признанные государством.
Конечно, приоритеты расставлять сложно, но вот что должно быть незыблемо, так это обеспечение социальной политики, социальных прав через фонды, бюджет, пожертвования и так далее. Социальные права — индикатор социальной справедливости. Справедливость и право очень тесно пересекаются. Но если говорить о справедливости, то у каждого она своя, и говорить о всеобщей справедливости — это говорить ни о чём. Когда идёт конкретный конфликт или спор, то возникают и конкретные правовые отношения. Здесь вмешивается право, оно и является регулятором желаний сторон, поэтому так важно создание условий для равенства перед законом. Социальная справедливость достигается путём обеспечения равного доступа к базовым жизненным благам, а она, в свою очередь, формирует доверие граждан.
В феврале 2021 года был принят указ президента, утвердивший «Перечень показателей для оценки эффективности деятельности высших должностных лиц (руководителей высших исполнительных органов государственной власти) субъектов Российской Федерации и деятельности органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации». В нём двадцать критериев эффективности деятельности губернаторов, первым из которых указано доверие к власти, а вот уровень бедности — такое ёмкое понятие и явление, затрагивающее многие жизненные сферы — стоит только на четвёртом месте. Так кто же должен бороться с бедностью? Государство? Да. А должен ли сам человек что-то делать? Естественно, человек сам отвечает за свои действия. Только методы этой борьбы у человека и государства разные.
Восприятие государства как социального зависит от уровня обеспечения социальных прав человека, от значимости и ценности этих прав для государства, от его целевых приоритетов, а также от показателей решения социальных вопросов своих граждан. Это взаимосвязь. Я вам уже немного рассказала про «демокурию», профессионально-правовой общественный надзор за обеспечением социальных прав человека, осуществляемый правовыми институтами гражданского общества, состоящими из юристов. Институт отличается от общественной организации тем, что его интересы совпадают с интересами большинства общества.
В заключение несколько слов по поводу пенсий. Исследуя большой объём данных и развитие законодательства о пенсионном обеспечении не только в Российской Федерации, но и в ряде других стран, участвуя в создании коллективной монографии, я пришла к такому выводу, что в принципе во всем мире выходят на пенсию в одинаковом возрасте — 60–70 лет. Это в России повысили пенсионный возраст, а во многих других странах он уже давно был таким. Что касается пенсионных выплат, то дело даже не в размерах пенсий, то есть не в том, сколько они получают долларов или евро — только этих данных не хватит для сравнения уровня пенсионного обеспечения в разных странах. Для сравнения надо ещё собрать данные о том, сколько денег у получателя пенсии уходит на лечение, питание, проживание и сколько к концу месяца остаётся на руках. Если сбалансировать все эти коэффициенты, то мы можем посчитать средний уровень пенсионного обеспечения в разных странах и сравнивать с нашей страной. Сразу могу сказать, что в России он не самый низкий, а чтобы его повысить, надо, в первую очередь, заинтересовать граждан регулярно платить отчисления в Пенсионный фонд России, которые составляют 22% от официальной заработной платы. Это про ту свободу, когда некоторые люди скрывают свои доходы, соответственно, не зарабатывают пенсию, а потом оказываются в тяжёлой жизненной ситуации. Благодарю за внимание!
Глушкова С. И. Спасибо большое, Светлана Эдуардовна. Присаживайтесь. Вопросы после всех выступлений, в зависимости от того, сколько времени у нас останется. Уважаемые коллеги, следуем нашей программе, я рада предоставить слово Дмитрию Ивановичу Дедову, доктору юридических наук, профессору МГУ имени Ломоносова. Я думаю, Дмитрий Иванович подключится… Пока нет? Видимо, попозже подключится. Тогда слово предоставляется Владимиру Олеговичу Лобовикову, доктору философских наук, профессору, главному научному сотруднику Института философии и права Уральского отделения РАН по теме «Проблемы разделения властей в конституционном праве». Пожалуйста, Владимир Олегович.
Лобовиков В. О. Добрый день… Извиняюсь перед вами, потому что, может быть, порву вам шаблон, но я постараюсь сделать это с анестезией. По мере возможностей. Извиняюсь за неприятные, возможно, ощущения. Возможно, они уже начались.
Глушкова С. И. Большая просьба ко всем оставшимся нашим уважаемым докладчикам, так как время у нас до трёх часов, прошу не более 10 минут, пожалуйста.
Лобовиков В. О. Хорошо. Поскольку этот форум связан с юбилеем Сергея Сергеевича, то я немножко скажу на этот счёт. У меня с Сергеем Сергеевичем были сложные отношения, и это была хроническая полемика, временами переходящая в обострение, потому что ему не нравилось то, что тут нарисовано. Я конституировал различные дискретные математические модели естественного права как системы, поскольку естественное право — это право природы, а книга природы, как говорил некто Галилей — рецидивист, между прочим, — написана на языке математики. До Галилея физика была на том уровне, на котором теория государства и права находится сейчас, то есть чисто естественный язык. А после Галилея случилось нечто, после чего даже школьники 7–8-х классов знают, что без формул тут не обойдёшься.
Сергей Сергеевич говорил, что математика юристам не нужна, её использование неуместно; естественное право отличается неопределённостью, в формулировках естественно-правовых принципов нет формальной определённости, в отличие от позитивного права, которое изложено в естественном языке и отличается формальной определённостью и точностью.
Я возражал, что гомосапиенсы на естественном языке до сих пор не могут достичь точности. Естественный язык многозначен. Слово «свобода» имеет несколько различных математических значений — как минимум, четыре, и в каком смысле оно использовано в названии «Зал Свободы» — надо ещё уточнять. Конечно, это занудство, но если ничего не уточнять в плане значений таких слов естественного языка, как власть, государство, собственность, частная, общая, то между нами возникнет непонимание, потому что каждое из этих слов имеет не одно единственно верное значение, одобренное Минздравом и ЦК КПСС, а четыре, и этими значениями являются функции в математическом значении слова «функция».
В последнее время люди из телевизора часто вспоминают «Закат Европы» Освальда Шпенглера. Вообще-то в этом названии Европа не значится, там в переводе «Закат Запада» или, как добавил бы телевизор, «коллективного Запада». Но… многие ссылающиеся на эту книгу на самом деле её не читали или читали только введение, то есть большая часть издания этой книги обрезана бритвой Оккама. Народу будет это не интересно, это мы уберём. А Шпенглер хорошо знал историю математики и так же хорошо знал историю права. Он говорил, что между математической и юридической культурой есть потрясающее единство и историческая корреляция периодов развития. И он сказал, что существовало соответствие между римским правом и математикой античности. Но к моменту Шпенглера эти две культуры так разошлись, что нуждались в восстановлении единства, и он сказал, что прогресс в праве случится тогда, когда юристы начнут говорить не о вещах и персонах, а о функциях. Вот об этих местах в книге я говорил, что они вырезаны бритвой Оккама. И функции он имел в виду в точно математическом смысле. Если вспомнить Дигесты Юстиниана, то там есть странные вещи. Например, он говорит, что надо точно определить, что такое право, и предлагает такую дефиницию: право — это наука о добром и справедливом. И это естественное право, которому природа научила всё живое, вплоть до кишечной палочки, о которой тогда ещё не знали. Сейчас это стараются тоже забыть, или обрезать бритвой Оккама.
Итак, если добро и зло — это категории естественного права, с чем стандартный юрист не согласится, то Х и П здесь означают хорошо и плохо: добро и зло. И я буду говорить о функциях так, как рекомендовал Освальд Шпенглер. Если взять двухэлементное множество «хорошо и плохо», то мы можем отображать его в это множество… А это — кто-то, являющийся хорошим или плохим с точки зрения некоего оценщика Сигма. Сигма может быть коллективным или индивидуальным, это без разницы. Тут предыдущая докладчица говорила, что справедливость у всех своя, добро и зло у каждого своё, поэтому Сергей Сергеевич говорил, что тут сплошная неопределённость. Да, в каком-то смысле всё относительно, но существует теория относительности, в которой всё можно посчитать, если зафиксирована система отсчёта. А если она не зафиксирована, то даже длина вот этой ручки не определена. В одной системе десять сантиметров, в другой — один. А на самом деле? Глупый вопрос. Определённая длина существует только в точно определённой системе отсчёта. Так вот, если Сигма у нас точно зафиксирована, то оценки будут вполне определённые. Если А — это что-то хорошее или плохое, значит А есть переменная, она принимает значение из этой области допустимых значений переменных — ОДЗ. А вот это — область изменения значений функции. Простейший способ — это табличное определение функций. В данном случае. Слово «народ» — это как бы константа, понятно, что это такое. Хотя товарищ Сталин как-то сказал, что он думал «демократия — это власть народа», но товарищ Рузвельт ему объяснил, что «демократия — это власть американского народа». Это товарищ Сталин делился мнением со своими соратниками.
Значит, народ может быть переменной (народ — чего? кого?), и А может быть или чем-то хорошим, или чем-то плохим. Суверенитет «чего? кого?». А — это тоже функция, и её значение зависит от значения А. Возьмём слово «власть». Есть власть «чего? кого? чья?»: власть рабочих и крестьян, власть буржуазии. Если Ленин Сигма скажет, что рабочие и крестьяне белые и пушистые, то буржуазия — это чёрное, нехорошее. И тогда власть белых и пушистых пролетариев — это будет хорошо, а власть нехороших буржуа — плохо. А если власть «над чем-то?», то оказывается, что это — прямая противоположность власти «чего? кого?». Жан-Жак Руссо полагал, что суверенитет А означает отсутствие власти над А. С помощью N я обозначаю небытие. Вот оно у меня N обозначено, но это инверсия, то есть небытие хорошего — это плохо, небытие плохого — это хорошо. И «власть над» — это тоже инверсия. Вот А имеет это значение, а эта функция имеет значение, противоположное А. Итак, «инверсия — небытие» и «инверсия — власть над». Как говорится, двойное отрицание даёт утверждение, то есть двойная инверсия стирается. И вот этот знак — «равно плюс равно» — формально означает аксиологическую эквивалентность функций, это — уравнение в алгебраической системе естественного права, математика, тут всё считается. Формальная определённость, доведённая до крайности. Это и машина может считать, если программу написать. Итак, вот это — уравнение, которое можно получить счётом в таблице, алгоритмично. На язык животных видов гомосапиенс переводится так: суверенитет означает небытие власти над…
Жан-Жак Руссо в своих трактатах об этом и писал: если над народом возникла власть, то народ не суверенен. А как же тогда быть народу? Есть функция разделения А: «Разделяй и властвуй», — говорили британцы. Но это они, конечно, позаимствовали у Римской империи. В Риме говорили «разделяй и властвуй». А что говорят военные? Генералы говорят, что надо разбить противника на части и бить по частям, то есть политики и военные — тоже, оказывается, математики. Так же делают. Вот трудная задача и не решается. Настроение портится, а что делать? А давайте разделим на части и попробуем какую-то часть решить. Разбил на части, одну часть решили, остальные не решаются. И их тоже на части разобьём. И вот так они постепенно разбиваются на части, и оказывается, что там 126 частей уже решены, собираем воедино и задача решена. То есть разделение формально-аксиологически эквивалентно уничтожению или отсутствию. Если власть разделена, её как бы нет. Так вот, если власть над народом разделяется, то народ становится суверенным, над ним нет власти. В этом смысле разделение власти над народом формально-аксиологически эквивалентно суверенитету народа, и это можно доказать счётом таблиц.
Поскольку времени очень мало, и я не могу доходить до функции двух переменных, а там становится сложнее и интереснее. Можно счётом таблиц доказать, что разделение исполнительной и судебной власти есть закон естественного права. Но вот тут функция разделения А и Б — это уже функция двух переменных, и та табличка будет из четырёх строчек. С помощью формально определённых алгоритмичных процедур из ограниченных формально определённых дефиниций школьник седьмого класса под моим руководством может получить большой процент положений нашей Конституции, просто считая таблицы, но для этого его надо снабдить системой точных определений значений слов, которые встречаются в нашей Конституции, чего пока нет. Ещё Освальд Шпенглер говорил, что это надо было бы сделать (это было в начале ХХ века), но юристам потребуется целое столетие, чтобы эту работу завершить. Столетие прошло, а воз стоит в том же паркинге. К сожалению.
Да и такой подход, в общем-то, вызывает определённую аллергию у публики, и люди хотят выхватить бритву Оккама — и товарища Бендера нету. У меня, наверное, уже не осталось времени добежать до канадской границы, да и мне интересны ваши вопросы. (Аплодисменты.)
Глушкова С. И. У нас обсуждение будет после всех докладов, присаживайтесь пожалуйста.
Лобовиков В. О. Вопросов не будет?
Глушкова С. И. Вопросы будут после всех докладов.
Лобовиков В. О. Спасибо за терпение.
Глушкова С. И. Уважаемые коллеги, важно обратить внимание на следующее. Большой авторский коллектив из разных регионов России опубликовал в 2009 году энциклопедию прав человека. Это первая и единственная такая энциклопедия, её полное название: «Права человека: энциклопедический словарь». И после её выхода из печати многие задавали вопрос, как нам удалось опубликовать в этой энциклопедии то, что написал Владимир Олегович, потому что многие выступали против, и нам удавалось с трудом отстаивать у рецензентов словаря сохранение этой части. Мы расположили в энциклопедии традиционно все направления по правам человека: философия прав человека, затем у нас была теория прав человека, международные российские стандарты, механизмы и так далее, и когда рецензенты доходили до части Владимира Олеговича — логика прав человека, — то многие говорили, что такого быть не может. И приходилось убеждать, что раздел нужно сохранить и развивать новое научное направление, потому что Владимир Олегович действительно всех нас увлекает, вдохновляет своими идеями. Единственное, о чём хочется спросить: если взять не «хорошо» и «плохо», а какие-то другие категории, будет ли эта схема такой же, и приведёт ли она к таким же решениям или нет? Думаю, мы попросим Владимира Олеговича провести по этой теме семинар, который позволит нам подискутировать… Потому что всегда, когда вы выступаете, хотелось бы понять, именно это: при замене категорий, на те, которые есть у Вас, она будет новой концепцией ли ваша концепция сохранится? Ну, когда все выступят, мы вас спросим. Хорошо, уважаемые коллеги, у нас подключилась Москва, и мне приятно предоставить слово Дмитрию Ивановичу Дедову, доктору юридических наук, профессору МГУ имени Ломоносова.
Дедов Д. И. Спасибо вам большое, я приветствую всех участников конференции, очень полезные, интересные тематики. Интересные выступления сегодня прозвучали. Я, знаете, хотел поделиться своими впечатлениями о том, какая политика проводится в настоящее время в отношении регулирования экономических отношений, и высказаться, в частности, об этом печально известном Постановлении Конституционного суда № 49-п от 31 октября 2024 года. Но начну я с другого, наверное, решения, более свежего. Общий тезис будет заключаться в следующем: в периоды наиболее глобального международного политического противостояния наблюдается катастрофическое снижение качества принимаемых решений. Я не говорю о политиках. Я имею в виду сейчас судебные органы власти, в первую очередь суд, который, как мы все понимаем, играет особую, очень важную роль в демократическом обществе, поскольку только на него и можно надеяться, только он может защищать основные права и свободы, защищать демократию и так далее. Часто бывает, что не хватает той логики разумности рассуждений, о которой мы немало слышали. Но до того, как говорить о постановлении № 49-п, я хотел бы напомнить о том, что происходило в последнее время не только в России, но и в мире, там более что заявленная тематика касается не только экономических, но и социальных отношений. И вот такое социальное дело Буарфа против Майоркаса, которое рассматривалось в этом году Верховным судом США. Всё там происходило так: в 2014 году женщина подала заявление о получении грин-карты её мужем, он был из какой-то арабской страны, и получила такое разрешение от миграционного ведомства. Через два года, ведомство ей сообщило, что оно отзывает это разрешение, поскольку есть основания полагать, что брак был фиктивным, поэтому решение отзывается. Она подала в суд, и после его рассмотрения судами разных инстанций дело дошло до Верховного суда США, который в апреле этого года, к сожалению, поддержал решения низших судов и пояснил, что такого рода решения не подлежат судебной защите в связи с дискреционными полномочиями, то есть свободой усмотрения государственного органа.
Я думаю, что эта проблема для США очень актуальна. Количество мигрантов, которые туда стремятся, зашкаливает, а сейчас политика направлена на то, чтобы этот поток сократить. Тем не менее речь шла о юридическом вопросе, который должен решать суд, но этот вопрос касается в данном случае ещё права на судебную защиту. То есть такого рода дела коренным образом отличаются от дел, связанных с получением гражданства вообще. То, что касается приглашения других граждан, усыновления гражданами другого государства и т. д, всё это целиком находится в компетенции другого государства, полностью свобода усмотрения… Как бы ни ругали наши оппозиционеры и так называемые независимые политологи этот закон, называя его законом подлецов, они были абсолютно не правы. Когда есть свобода усмотрения определённых законом госорганов и есть основания для отзыва этой грин-карты (фиктивный брак), то суд не полномочен рассматривать такие дела. Закон говорит о том, что конгресс наделяет ведомство полномочиями в каких-то случаях, когда существуют разумные основания полагать. Ну а разумность оснований кто должен проверять? Разумные или неразумные основания были у ведомства, когда они решили аннулировать его иммиграционную визу по причине якобы фиктивности брака? Это должен проверить суд, но Верховный суд США, который вроде как был образцом для нас раньше, показывает абсолютное позорище. Даже неграмотность в отношении принятия решений.
Теперь перейдём к Конституционному суду Российской Федерации, который не так далеко ушёл от Верховного суда США. В постановлении по делу № 49-п о гражданско-правовых механизмах антикоррупционных мер, которые принимает государство для конфискации имущества у чиновников по определённым основаниям, Конституционный суд сказал, что вообще не существует срока давности по таким делам, а если и существуют сроки давности, то они противоречат Конституции… Можете представить, чтобы такое было? Конституционный суд много раз говорил о сроке давности, о его важности для верховенства права и правовой определённости, а тут он говорит абсолютно противоположное. Те формулировки, которые существуют в этом постановлении, — они за гранью. Там вообще даже ссылка на срок давности уже объявляется недобросовестностью. Как можно было признать неконституционными нормы о сроке давности, если срок давности — институт универсальный? Он применим к чему угодно. Единственное исключение сделано для терроризма и очень серьёзных нарушений против жизни и свободы граждан: военные преступления, международные преступления, то есть то, что очень и очень важно. К этим достижениям привели общественные дискуссии, международного права, а тут нам взял суд и объяснил, что коррупция — это также очень важно, причём сделано это было без общественных и парламентских дискуссий или публичных дебатов.
Главный вывод, который можно сделать из этого постановления № 49-п, состоит в том, что, конечно, желание в данном случае защитить публичные интересы — это хорошая, легитимная цель, но в данном случае суд узурпировал полномочия законодательной власти, пошёл слишком далеко и объявил эти интересы настолько превалирующими, что решил иную сторону каких-либо возможностей для судебной защиты. Вот два таких зеркальных примера, когда граждане США и Российской Федерации лишаются, по сути, судебной защиты. И, к сожалению, такой период сейчас настал, я думаю, это связано с политической напряжённостью, она лишает нас разума. Спасибо большое. (Аплодисменты.)
Глушкова С. И. Спасибо большое. Уважаемые коллеги, рада предоставить слово депутату Екатеринбургской городской думы, кандидату философских наук, доценту Константину Викторовичу Киселёву.
Киселев К. В. Спасибо большое, у меня заявлена тема — «Культура как альтернатива и стратегия», но я не могу не принять участие в той дискуссии, которая развернулась здесь вольно или невольно.
Я абсолютно поддержу то, что говорил Владимир Олегович Лобовиков, что без рефлексии, направленной на какие-то принципиальные вещи, связаны они с логикой или связаны с реальностью, говорить вообще о праве просто-напросто бессмысленно. Простой вопрос: человек по натуре добрый или злой? Ну по сути своей? Добрый или злой? Если мы говорим, что человек злой, и этот концепт считаем правильным, ссылаясь на исследования биологические, психологические, на близкие премордиализму теории, мы получим одну систему законодательства. Если говорим, что человек добрый (я вывожу за скобки наблюдателя, о котором говорили в дискуссии), — это иная система законодательства. И уголовного, и уголовно-исполнительного, и любого иного.
Свобода, которую сегодня много упоминали, в политических науках, также имеет разные измерения, и это скажется на законодательной логике и правовых формулировках. В философских науках выделяют, как минимум, две крайние концепции свободы. Существует негативная концепция свободы — например, классический либерализм, Иеремия Бентам, Герберт Спенсер и многие другие. Согласно этой концепции человек имеет право быть свободным. И это право неприкосновенно. Человек имеет свободу, которую нельзя ограничить, за исключением тех случаев, когда она сталкивается со свободой другого. Если мы придерживаемся этой концепции свободы, то создаём государство невмешательства, не имеющее возможности посягнуть на свободу человека. Это государство — ночной сторож: оно минимально отделяет людей друг друга, чтобы они не соприкасались, и всё. Государство просто охраняет людей с помощью закона. И это вполне понятная, но особая система законодательства.
Позитивная концепция свободы. Суть её в следующем: человек, будучи разумным и ответственным, обладает свободой самореализации. Он осознаёт свои интересы и возможности. А если возможностей нет? Например, у ребёнка. Тогда, соответственно, есть субъекты, которые должны обеспечить свободу самореализации. Вывод отсюда — активная роль таких субъектов связана с запретами и ограничениями, но и с возможностями предоставить ресурсы для самореализации. Это концепция активного, деятельного государства — государства «вмешательства». Она характерна для континентальной политической философии, но были и англосаксонские мыслители, например Джон Стюарт Милль, сторонник так называемого либерального ревизионизма. Он жил чуть раньше, чем Герберт Спенсер. Так вот, есть классический либерализм, за возрождение которого ратовал Герберт Спенсер, а у Джона Стюарта Милля — либеральный ревизионизм. Для того и другого характерно государственное вмешательство. И надо понимать, что это совершенно иная система регулирования. И в уголовном, и в гражданском, и в семейном, и в любом другом законодательстве.
Идём далее. Давайте отступим от банального юридического позитивизма, на котором у нас выросло большинство научных школ и на котором строится вся правоприменительная практика, и обратимся ещё к одному основанию законотворчества и вообще всего законодательного процесса. Есть такой концепт, который называется «гражданское общество». О нём сегодня много говорили: сетовали на реальность, называли пути «формирования гражданского общества». Но мы должны понимать, что гражданское общество — именно концепт, всего-навсего мыслительная, теоретическая схема. И мы его можем применять на практике по-разному. Давайте проголосуем. Кто считает, что в Российской Федерации гражданское общество незрелое? Поднимите, пожалуйста, руки. Окей. Кто считает, что гражданское общество в России зрелое? Поднимите руки. Подавляющее большинство, как видим, не верит в зрелось гражданского общества. А теперь приступим к выводам, но прежде ещё раз повторю: гражданское общество — просто теоретическая конструкция, которую в своё время придумали Томас Гоббс, Джон Локк, Георг Вильгельм Фридрих Гегель и другие.
Итак, если гражданское общество незрелое, что вы обосновываете? То, что государство имеет право и должно вмешиваться в дела человека. Ведь вы же не созрели. Вы не готовы ни к чему, у вас общество-то незрелое. Поэтому государство говорит: мы будем формировать гражданское общество и, извините, вам может быть больно, неприятно, но вы же незрелые, и мы вмешиваемся. Если вы не созрели, то вообще имеете ли вы право голосовать? Выбирать? Право на свободу печати? На свободу совести? На пользование Интернетом? Надо бы ограничить вас в правах. Как только мы меняем концепт на противоположный, а это, напоминаю, просто концепт, некая идея, то у нас меняется абсолютно всё. Вплоть до законодательства.
Как только мы говорим, что гражданское общество зрелое, мы получаем совершенно другую модель регулирования. Мы получаем модель, когда общество говорит: так, государство, мы тебя будем контролировать, потому что мы зрелые. Я голосую за то, что гражданское общество у нас зрелое, и хочу контролировать государство, я не хочу, чтобы оно вмешивалось в мои дела. То есть я говорю государству: я контролирую тебя, а не ты меня контролируешь. Законы — это тоже некие концепты, которые пришли кому-то в голову, и мы, соответственно, начинаем их оформлять. Вот мы с Михаилом Фёдоровичем Казанцевым в своё время писали довольно много законопроектов областного уровня, а Михаил Фёдорович писал ещё и федерального уровня, участвовал. Но перед тем как писать законопроект, мы обдумывали: может, не такие предельные основания нужны для написания того или иного законопроекта, и мы отвечали на некоторые методологические вопросы.
Позитивное право — неизбежность, это ясно, но о позитивном праве можно говорить тогда, когда мы ответили на эти и множество иных принципиальных вопросов. Берём и анализируем наш Уголовный кодекс, уголовно-исполнительное законодательство. Что там заложено? Человек — хороший или плохой? Если мы говорим о том, что исправление возможно и труд исправляет, то это соответствующая концепция. У нас пробовали многое. Было и исправление трудом. Вот Антон Семёнович Макаренко, вспоминаем, трудом что-то исправлял. Пробовали и другой путь: труд — наказание. Любой законодатель может придерживаться любых взглядов, но не отвечать на предельные вопросы не имеет права.
В своё время отцы-основатели США отвечали на эти вопросы. Что получилось? Американское законодательство в большей своей части построено на негативном концепте свободы. Континентальное европейское право (особенно в скандинавских странах, Австрии и т.д.), где детально написано о социальных правах, социальном государстве, об общественных фондах, о налогах и перераспределении, — это право, в основе которого лежит позитивная концепции свободы. Возьмите того самого несчастного бомжа, о котором сегодня говорили. В рамках негативной концепции свободы мы ему скажем: парень, это твой выбор, ты можешь делать, что хочешь. Хочешь жить на помойке и умереть — твой выбор. Когда мы работаем в рамках позитивной концепции свободы, то говорим: так, мы сейчас тебя научим, как надо жить; иди сюда, мы создадим условия, пройдешь переобучение, получишь социальное жилье на время и прочее, и прочее.
Я очень не люблю, когда мы оперируем некими абстрактными понятиями, отождествляя их с реальностью, не понимая, что это лишь концепты, идеи, не более того. Это я к предыдущей дискуссии, но сейчас планово перехожу к своему докладу.
Итак, «Культура как альтернатива и стратегия».
Давайте сразу сделаем два методологических допущения. Первое. В целях настоящего текста предлагается понимание культуры как устоявшейся системы реализации позитивных норм и ценностей. Проблемной в этом определении является лексема позивный. Конечно, в большинстве научных подходов с помощью понятия культура совершенно справедливо и методологически оправданно описываются самые разнонаправленные сложившиеся нормативные практики, что делает это понятие идеологически, политически и ценностно нейтральным. При этом, на наш взгляд, вполне допустимо, а иногда и необходимо, при решении многих практико-ориентированных задач использовать ценностно акцентированную, а не исключительно позитивистски нейтральную терминологию. В этом смысле лексемы позитивный и позитивистский не только не являются тождественными, но и часто оказываются противоположными. С учётом этого позитивность понимается как ориентация на гуманистическое будущее при отсутствии противоречий целей и методов их достижения. Таким образом, культура в целях данного текста исключает нормативные практики насилия, агрессивной войны, ксенофобии, лжи, манипуляции и т.п. Я понимаю, что есть культура зла, культура насилия. Но мы договариваемся, приходим к консенсусу, что культура — это хорошо, культура — это позитивно.
Второе вводное замечание связано с описанием существующей в России политической и социальной ситуации. Я не люблю пользоваться иносказаниями, не люблю пользоваться тем, что называется некрояз, новояз, поэтому то, что происходит сегодня, я буду называть простым словом, которое не имеет категориального, понятийного значение: это слово «ситуация». Опять-таки очевидно, что оценки российской реальности связаны с оптикой оценивающего. Именно поэтому стоит вычленить те характеристики реальности, наличие которых не подвергается сомнению любой из рефлексирующих сторон. На наш взгляд, к таким характеристикам консенсуального типа относятся:
– милитаризация не только экономики, но и повседневности;
– атомизация общества. Это показывают абсолютно все исследования — и наши, и зарубежные, в том числе мои собственные. У нас общество атомизировано. То, что мы коллективисты, — миф, глубочайший миф, который идёт откуда-то оттуда, из советских времен, из времен колхозов и комсомольских строек, но на самом деле мы все — атомы. Мы ориентированы на себя и своих близких. Сегодня некоторые выступавшие пытались выделить то, что в такой-то, такой-то, такой-то период у нас доминировали те или иные ценности. Не стоит. Консюмеризм доминировал практически всегда. Общество было настроено на консюмеризм и в условиях дефицита, и в условиях, когда более-менее мы существовали нормально, без вариантов. Я могу дальше продолжать;
– множественные социальные и политические расколы. Вплоть до антагонистических. Схема рассуждений «свой – чужой» встречается всё чаще для описания не только внешней, но и внутренней политики. Например, Симон Кордонский говорит, что у нас общество сословное, и доказывает через свои социологические исследования, что есть такое сословие, у него больше прав, у другого меньше прав, это такое-то, такое, такое-то… И для таких утверждений есть все основания. Кроме того, у нас общество расколото по материальному положению. Или по образованию. Например, вы приезжаете куда-нибудь в Гари и получите один уровень услуг образования, медицины. Вы приезжаете в Москву — получаете, соответственно, другое. Расколы самые разные, в том числе идеологические и политические. Общество расколото;
– неопределённость будущего;
– неуверенность, невозможность планирования, в том числе краткосрочного;
– отсутствие стратегически ориентированных социальных гарантий (трудоустройство, уровень социальных выплат и т.д.);
– тотальное усиление государства;
– избыточное правовое регулирование; и т.д.
Все эти, а не только абсолютно реальные, процессы и явления имеют негативную окраску для любого исследователя, какую бы политическую или идеологическую позицию он ни занимал, а потому заставляют искать пути выхода-преодоления. Как мы это будем преодолевать?
Начался официальный поиск. Воспринимать сложившуюся ситуацию как постоянную власть могла, но это означало бы признать неизбежность в перспективе жесточайшего кризиса и просто его ждать. Никто, независимо от политической, идеологической позиции, этого не желал, ибо будущего хотят все. Потому поиск пути к будущему и образ самого будущего (пусть оно видится разным) уже давно является мейнстримом политической, экономической и, шире, обществоведческой мысли в последние минимум двадцать лет. Включая «мысль» официальных институтов.
Путь, который предлагается сегодня властью, виден любому не просто по заявлениям и декларациям. Он закреплён юридически. Причём закрепление началось давно. Основные маркеры этого пути известны. Назовем лишь некоторые: изменение порядка наделения полномочиями высших должностных лиц субъектов Федерации, то есть отмена прямых губернаторских выборов — 2004 г.; отмена избирательных блоков — 2005 г.; введение единых дней голосования — 2005 г., 2012 г.; отмена графы «против всех» — 2006 г.; отмена порога явки — 2006 г.; отмена избирательного залога — 2009 г.; ограничения на политическую агитацию (использование изображений физических лиц, определённого типа высказываний и т.п.) — 2016 г.; ограничение пассивного избирательного права для некоторых категорий лиц — 2020 г., 2021 г.; введение трёхдневного голосования — 2020 г.; упразднение избирательных комиссий муниципальных образований — 2022 г.; внедрение дистанционного электронного голосования — 2022 г.; ограничение на фото- и видеосъёмку на выборах — 2024 г.; ограничение прав местного самоуправление и встраивание его в систему публичной власти — весь период; и т.д., и т.п.
Все эти и другие политико-институциональные решения многократно анализировались и оценивались. Меньшее внимание обращается на те изменения в законодательстве, которые связаны с регулированием ценностной сферы, сферы мысли и слова. Примерно в начале 2010-х годов появилось то, что можно назвать гуманитаризацией права. Не в том смысле, что оно стало более гуманным, а в том смысле, что появились некие гуманитарные проблемы, которые закон вдруг решил регулировать. Одна из них — регулирование ценностей. И правоприменение, соответственно, пошло по этому пути. У нас появилось огромное количество дел по оскорблению чувств верующих. Знакомое, да? Это чисто гуманитарная проблема: человек считает так-то, что-то такое сделал — извини, это оскорбление. У нас появились дела, связанные с внесением в административное законодательство, а затем и в уголовное всего, что связано с негативной оценкой власти. А потом начали запрещать пропаганду всего и вся (от квадроберов до чего угодно), и так далее, и так далее…
И вот наступил 2020 год, у нас вносятся изменения в Конституцию. Если вы посмотрите эти изменения, то там гуманитарной проблематике уделяется огромное внимание. Некоторые юристы удивлялись и говорили: что это такое, зачем они всё это пишут… — когда все эти гуманитарные слова, я их далее процитирую, стали появляться в проекте поправок:
– тысячелетняя история;
– память предков;
– идеалы и вера в Бога;
– преемственность в развитии Российского государства;
– государственное единство;
– память защитников Отечества;
– защита исторической правды;
– дети как приоритет государственной политики;
– приоритет семейного воспитания;
– культура как уникальное наследие;
– культурная самобытность всех народов и этнических общностей;
– брак как союза мужчины и женщины.
Всё это свидетельствовало о том, что государство тогда очень чётко почувствовало: гуманитарная проблематика и в целом культура — это принципиальный ресурс. Затем, ещё раз подчеркиваю, это звучало и в ответах министерств, и в указах президента: культура — это ресурс.
Два года спустя выходит Указ Президента (9 ноября 2022 г. № 809), который утверждает основы государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравственных ценностей, где прямо говорится, что да, это всё — ресурс. Традиционные ценности трактуются как нравственные ориентиры, формирующие мировоззрение граждан России.
К традиционным ценностям отнесены: жизнь, достоинство, права и свободы человека, патриотизм, гражданственность, служение Отечеству и ответственность за его судьбу, высокие нравственные идеалы, крепкая семья, созидательный труд, приоритет духовного над материальным, гуманизм, милосердие, справедливость, коллективизм, взаимопомощь и взаимоуважение, историческая память и преемственность поколений, единство народов России.
Их надо беречь, они — основа общества, они обеспечивают единство, идентичность, они в опасности, их надо защищать от врагов и т.д.
Когда я начинаю анализировать методологию созидания гуманитарного правового блока, то вижу, что в его основании лежат, на самом деле, всего две вещи. Первую я назвал — это концепт; подчеркиваю, концепт традиционных ценностей. Какое отношение это имеет к реальности, чуть ниже. А вторая — это то, что называется сакральностью власти.
Таким образом, всего две методологические вещи лежат в основе ценностного регулирования, начавшегося с 2010-х годов. Начнём с сакральности власти. С этим проще. Каковы основания сакральности власти? Либо власть от Бога, либо это власть по крови, либо власть профессионалов — то, что очень любил Геннадий Эдуардович Бурбулис, когда говорил о меритократии, а четвёртое основание — мандат народа, то есть мандат демократии и выборов. Ну на Бога у нас не ссылаются, то, что власть у нас не от Бога, это очевидно всем и каждому. На кровь, понятно, тоже не ссылаются, по наследству власть пока ещё не передают. По меритократии у нас немножко ссылок есть. Всем знакомы слова: власть технократов, власть профессионалов и так далее. Чуть-чуть об этом говорят. Это по поводу сакральности. Четвёртый момент по демократии, я вообще не буду оценивать. Все знают нашу ситуацию с выборами. Каждый может оценить сам. Как минимум, определённые сомнения в этом смысле есть.
Что в сухом остатке? Какой выход из кризисной ситуации, связанный с властью? Власть сакральна просто потому, что она власть. Кстати, до трети избирателей голосует именно так.
Второе основание антикризисного поиска — традиционные ценности. Разберёмся.
Традиционные ценности — это концепт, не более, но и не менее. Например, мы можем спросить: а что характерно для нас? Мы христианская страна или языческая? Что более древнее? Что более традиционное? Язычество либо христианство? Где оно? Среди традиционных ценностей называют коллективизм. Ещё раз повторяю: все исследования показывают, что наше общество абсолютно атомизировано. Все исследования традиционализма показывают, что есть некие семейные ценности. Но давайте поймём, что когда говорят о семейных ценностях, то подразумевают нуклеарную семью — мама, папа и дети. Что сегодня происходит с нуклеарной семьей? Сколько у нас нуклеарных семей? 60 с небольшим процентов, не более того, причём это не всегда семьи, состоящие из биологических родителей и ребёнка: может быть один биологический родитель, другого, соответственно, нет. То есть здесь какой-то явный кризис, явное несоответствие реальности. И если мы смотрим тенденцию, то она однозначна: Россия неизбежно будет следовать мировым трендам. Так, в некоторых скандинавских странах треть семей — одиночки. Никуда мы от этого не денемся, аналогично будет у нас. Причём здесь возникает парадокс… Это всё очень любопытно: идёт рост благосостояния, после чего нуклеарные семьи распадаются. Почему? Потому что женщина может сама содержать ребёнка, она не привязана к мужчине. Низкое благосостояние — семьи сближаются. Ковид, семьи укрепляются. Разнонаправленные векторы. Поднимаем благосостояние, обеспечиваем работой — у нуклеарной семьи возникают проблемы. Нищета — нуклеарная семья на коне.
Я могу дальше продолжать, но времени уже мало. Пара фраз. Духовное над материальным? Попробуйте без денег организовать комсомольскую стройку. Русскому денег не надо? Права и свободы? Особенно про свободу сегодня стоит слова вспомнить. Аналогично со свободой мысли. Созидательный труд? Не обращали внимание, что труд вновь считают проклятием. Традиция от советских времён — где бы ни работать, лишь бы не работать. Можно продолжать бесконечно. Итак, вопрос: сработает концепт традиционных ценностей или нет? Концепт традиционных ценностей и, соответственно, сакральности власти? Я думаю, нет. Я думаю, не сработает. Например, поставили памятники Петру и Февронии, где и семья, и история, и религия, и прочее. Видим очередь из поклоняющихся? Нет. Тысячные доли процента, а со знанием истории этой пары — отрицательные величины. Концепт явно противоречит реальности и тенденциям.
А что позволяет решить проблемы, что является альтернативой, которую я называю ситуацией? Для меня однозначный ответ — это культура. Именно культура тождественна патриотизму, идентичности, любви и будущему. Это не «ура», не «вперёд, вперёд» и не «всех победим и накажем». Культура — альтернатива всему этому. А сегодня именно культуру заставляют подстраиваться не только под концепт традиционных ценностей и сакральности власти, что в реальности способствует её деградации, но и часто подвергают уничтожению.
Культура не терпит искусственных, чуждых концептов. Да, культура разная, но именно эта разность, отличия внутри культурного процесса и позволяют развитие. Одинаковость и искусственные шаблоны противны культуре.
Что позволяет культура? Как минимум:
– договариваться;
– вырабатывать стандарты;
– идентичность — её заслуга;
– формировать доверие, что ведёт к преодолению фундаментальных расколов;
– ощутить причастность к социуму, территории, языку;
– увидеть, прогнозировать будущее.
Можно сказать, что страновая педагогика принуждения к традиции и педагогика культуры — не просто две больших разницы. Это противоположности. Это верно и для детей, и для народов.
Питер Друкер, гуру менеджмента, как-то сказал, что «культура съедает стратегию на завтрак». Для организации — придумали стратегию, а культура, то есть ценности сотрудников, ценностная, ориентационная матрица организации иная. Стратегия съедена культурой. Или обратная ситуация — культура настолько развита, что опережает любую слабую стратегию. Стратегия съедена тоже.
Это верно и для любой иной системы, в том числе страновой.
Введём новое понятие — социальный капитал. Понятие, характеризующее качество социальных связей (Пьер Бурдье, Роберт Патнэм, Джон Коулман и другие). Функциональная суть понятия — социальные связи — ресурс, который позволяет достигать целей и решать задачи. В структуре социального капитала в любой концепции наличествуют нормы, направленность связей (с кем?) и доверие.
При этом нужно понимать, что социальный капитал и благосостояние взаимосвязаны непосредственно. Выше качество социального капитала — выше благосостояние. Посмотрим на данные социологии, которая измеряет доверие. Примерно одинаковые цифры из года в год. Норвегия, Швеция, Швейцария и так далее — 60–70 и более процентов, Россия — 23 процента. Колумбия не выходит за рамки 5 процентов.
Заметим также, что характер доверия бывает разным. Доверие к власти, доверие к близким, к другим, к чужим. Там, где уровень доверия к чужим ниже, там и благосостояние ниже. И наоборот, доверие к чужим, тесные связи, умение кооперироваться приводят к тому, что мы имеем гораздо более высокий экономический результат.
Если мы обращаемся к стратегии сакральности власти и традиций, то повышаем уровень доверия к своим и разрушаем доверие к другим. Когда конструируют «традиционные ценности», культивируют доверие к близким. Когда культура выступает в роли стратегии, формируется доверие к неопределённому кругу лиц.
Традиционные ценности имеют следствием:
– никому не верю;
– все обманут;
– можно только прошение властям написать, но и они обманут тоже;
– сиюминутность проблемы, а не стратегия;
– замкнутость.
Исследование по России показывает, что уровень доверия к чужим у нас колеблется от двух процентов до 25. Если мы говорим о стратах с уровнем высокого благосостояния, где накоплен социальный капитал, там, повторю, до 70 процентов и выше. Это к чужим! То есть я могу подойти к человеку на улице и ему доверяю. У нас, к сожалению, и законодательство, и практика показывают, что, что власть просто кричит: ребята, вы только не объединяйтесь. Не дай Бог, вы объединитесь. Не дай Бог, будет какое-то коллективное действие, нельзя. Больше трёх не собираться. Вы превысили численность, как рассказывал в своём выступлении Марат Сабирьянович Саликов. Нет. Нельзя.
Я знаю случаи, когда люди собрались, чтобы отметить Международный день мыльных пузырей. Запрет. Они говорят: мы ничего не делаем, мы собрались просто для того, чтобы надувать мыльные пузыри, ибо международный день. Нельзя! Нельзя. А именно в таких контактах, когда люди просто надувают мыльные пузыри, всё и растет. Культура как стратегия — это принципиально важно. Я вспоминаю Адама Смита, который задавал себе вопрос: что лучшее может сделать государство для добродетели? Не вмешиваться. Не трогать. Не трогать. Что государство может сделать для культуры? Не надо её регулировать. Просто у нас достаточно бедная страна, просто дайте денег, а культура сама разберётся, что делать, как делать. И пусть культура будет многообразна.
К выводам:
1) наш концепт традиционных ценностей и практики его реализации на самом деле противоположен классическому домодернистскому традиционализму. Путь в никуда. Даже не в прошлое. Вообще в никуда;
2) кроме того, этот концепт противоположен прогрессу;
3) более того, он противоположен экономическому росту;
4) этот курс — культивация стандарта посредственности, когда посредственность возводится в ранг моды.
Что может культура?
– искать современность, новые смыслы и будущее;
– порождать оптимизм. В оптимизме потребность колоссальная. Всё будет хорошо — лозунг дня. Культура противоположна страху по определению;
– сохранять социальную ткань, которая расползается.
И последнее. Культура не только ресурс, но и альтернативная стратегия. Сегодня стратегия и ситуация отстают от языка и культуры. Культура съест концепт традиционных ценностей и сакральность власти, если не на завтрак, то за обедом. С культурой стоит дружить. Спасибо! (Аплодисменты.)
Глушкова С. И. Спасибо большое, Константин Викторович. Хотелось бы сделать несколько комментариев. Константин Викторович говорил сейчас о гуманитаризации права. В своё время Сергей Сергеевич говорил о гуманизации права, и здесь мы можем найти определённые параллели, хотя уточнение категории есть. Второй момент: Константин Викторович привёл интересные факты о ценностях. Сегодня, если обратиться к результатам социологических исследований, они показывают следующее. Раньше поколением считалось 30 лет, и раз в 30 лет происходила определённая трансформация (не скажем: смена) ценностей. Всё меняется, всё ускоряется, поэтому сегодня поколением считается не 30, не 20, даже не 10, а 8 лет. Наверное, можно предположить, что через некоторое время поколением будет считаться не 8 лет, а 4 года, поэтому определённая трансформация ценностей разного порядка, в том числе духовных, политических, экономических, социальных и так далее, неизбежно будет происходит быстрее. Нужно, конечно, её анализировать и делать выводы. Уважаемые коллеги, у нас осталось очень мало времени. Фактически мы его уже исчерпали. Я рада пригласить в президиум Александра Николаевича для подведения предварительных итогов. Конечно, один-два вопроса выступавшим и очень краткие на них ответы мы можем себе позволить.
Но самое главное: разговор это не последний. У нас есть народная трибуна, которая проходит постоянно, и новый конституционный форум. Ещё много новых мероприятий ждёт нас в 2025 году, поэтому, если вы сегодня не успели задать свои вопросы, прошу присылать их в оргкомитет. Я думаю, они могут стать основанием для новых народных трибун, чтобы мы могли более детально их обсудить. Есть ли вопросы, которые вы хотели бы задать сейчас Константину Викторовичу и Владимиру Олеговичу: буквально по одному очень краткому вопросу каждому, и надеюсь на очень краткие ответы. Пожалуйста.
Казанцев М. Ф. Владимир Олегович, не кажется ли вам, что Сергей Сергеевич после ваших дискуссий скорректировал свою позицию относительно математики в праве, ведь свой новый подход он назвал инструментально-математическим подходом к праву, к познанию права.
Глушкова С. И. Очень краткий ответ!
Лобовиков В. О. Мне кажется, что определённая коррекция была, но на мой взгляд недостаточная.
Глушкова С. И. Спасибо. И один вопрос Константину Викторовичу.
Борисов М. О. Константин Викторович, из того, что общество незрелое, вы сделали вывод, что государство может им управлять, но это исходит из концепции, что государство хорошее. А может ли быть так, что государство ещё менее зрелое, чем общество, и оно плохое.
Киселев К. В. Абсолютно верно, Михаил Орестович, но государство оценивает себя всегда как хорошее, поэтому, когда государству идёт подача о том, что мы такие-то, слабые, государство говорит: «Оба-на! Тогда я могу вмешиваться». Всё. То есть государство не рефлексирует на себя, сакральность власти. Кстати, очень много людей это поддерживают. Наши исследования показывают, что около трети голосов на выборах власть получает просто потому, что она власть. Так что идея сакральности и у людей в головах сидит.
Глушкова С. И. Ещё несколько комментариев, уважаемые коллеги. Светлана Эдуардовна в своём выступлении озвучивала коллективную монографию. Действительно, осенью мы задумываем реализовать коллективную монографию, поэтому, если у вас есть желание присоединиться к нам, уважаемые выступающие, приглашаем вас к сотрудничеству. Будем рады включить ваши главы или параграфы в нашу монографию по правам человека, формирование которой мы завершаем 30 января.
Кроме этого, хотелось бы сказать по выступлению Константина Викторовича, очень яркому, эмоциональному и, как всегда, вдохновляющему нас на новые размышления. Можно поспорить — очень кратко, тезисно, учитывая лимит времени: сложно согласиться с тезисом, что культура съедает стратегию. Ибо не всякая культура съедает всякую стратегию. Наверное, здесь речь идёт о какой-то определенной культуре и требуется уточнение классификации, типологии в таком случае. Например, сегодня на Конституционном форуме мы не затрагивали такую тему, как культура прав человека, и это предмет следующих наших дискуссий. Некоторые считают, что есть правовая культура, которая включает в себя и культуру прав человека. Думаю, что на одной из народных трибун мы, наверное, об этом поспорим. И сейчас предоставляю слово для подведения итогов нашего форума. Пожалуйста, Александр Николаевич.
Кричевский А. Н. Спасибо. Я очень доволен прошедшим форумом. Но, во-первых, хотел бы присоединиться к просьбе Светланы Игоревны о статьях и докладах для сборника. В частности, я попросил бы Владимира Олеговича, учитывая, что из-за недостатка времени он не сумел всё показать, сделать для сборника более развёрнутый материал. Одну табличку вы показали, но хотелось бы поместить в сборник и другие (на ваше усмотрение), потому что материал очень интересный. Очевидно, есть, что добавить к своему выступлению, Константину Викторовичу и другим коллегам.
Во-вторых, я хотел бы попросить Светлану Эдуардовну, в выступлении которой речь шла о развитом гражданском обществе, его формах деятельности и задачах, принять участие в одном важном деле. Сегодня руководителями регионов внесен в Государственную думу проект закона о полной отмене общественных слушаний по различным вопросам строительства и так далее. Это серьезный шаг назад. Можно ли попросить вас рассмотреть этот вопрос и сделать обращение от нашего форума? Мне известно немало фактов, когда начинали строительные работы с ухудшением экологии, потому что раньше я и сам принимал участие, сейчас нас не собирают. Например, идёт вырубка леса под застройку с отсутствием порубочного билета; приезжает администрация посчитать ущерб, а пеньков уже нет! Всё вывезли. И так далее… То есть вообще без общественных слушаний, извините меня, сразу нейтрализуется формирование развитого гражданского общества.
А по итогам форума я хочу сказать всем большое спасибо, очень приятно было внимательно слушать всех участников. Очень интересный доклад был памяти Сергея Сергеевича Алексеева, из уст Михаила Фёдоровича. Спасибо всем участникам, всего вам самого доброго! (Аплодисменты.)
Глушкова С. И. Уважаемые коллеги, приглашаю в президиум Артёма Бардина для объявления следующего нашего направления в форуме.
Бардин А. Дорогие друзья, я абсолютно полностью присоединяюсь к словам Александра Николаевича, форум состоялся буквально на 100 процентов, все темы были крайне любопытны, интересны и, конечно же, наталкивают на размышления, а возможно, и на дальнейшую апробацию в какой-то практической плоскости. Огромное всем вам спасибо за то, что вы все сегодня к нам пришли, и я торжественно объявляю о культурной, так сказать, части нашего форума. Я являюсь научным сотрудником музея и с удовольствием проведу для вас небольшую часовую экскурсию, которая будет посвящена вашей, на самом деле, теме. Как историк я здесь нахожусь даже немного в затруднительном положении, однако мы посмотрим это с вами буквально на примере основателя нашей большой истории сотрудничества с Геннадием Эдуардовичем. Я покажу, как он, по сути дела, ковал своими руками отдельную ячейку гражданского общества в нашем городе. А ещё мы посмотрим, как наша экспозиция отражает развитие Основного закона — и не только того, который мы имеем сегодня на руках, а всех тех его вариантов, которые были в ХХ веке. Поэтому всех, кто желает пройти на экскурсию, я с удовольствием соберу прямо здесь, мы пройдем за наушниками, возьмём аппаратуру, чтобы в экспозиции вы меня замечательно слышали.
Спасибо ещё раз за доклады, спасибо вам, что пришли. До новых встреч.
