Перспективы конституционно-правового развития России
Член Совета Фонда «Культура Достоинства», судья Конституционного суда РФ в отставке, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РСФСР, заслуженный деятель науки РФ Тамара Морщакова приняла участие в совместном заседание комиссии Ассоциации юристов России по развитию конституционного правосознания и Конституционного клуба, посвящённого 30-летию Конституции Российской Федерации.
К 30-летию Конституции Российской Федерации. Совместное заседание Комиссии АЮР по развитию конституционного правосознания и Конституционного клуба. Смотрите трансляцию на YouTube-канале Конституционный клуб Олега Румянцева. Запись мероприятия будет выложена здесь же.
📌 Зорькин В.Д. Под знаком Конституции // Российская газета. № 281(9226). 12.12.2023 (https://cdnstatic.rg.ru/uploads/attac…)
📌 Румянцев О.Г. Конституционализм в России: от особых режимов управления к конституционной нормальности. Румянцев О.Г. «О конституционном развитии России. Избранное трёх томах». М.: Инфотропик Медиа. 2023. Том 3. Эволюция российского конституционализма. С. 17-45. (https://disk.yandex.ru/i/L1WTXCiF—_vfw)
📌 Вопросы по книге: Медушевский А.Н. Глобальный конституционализм: процессы интеграции и фрагментации в создании нового мирового порядка (https://disk.yandex.ru/i/U4yJt9ANvSF1gw)
Таймкоды выступлений:
02:32 — Вступительное слово Румянцева Олега Германовича
08:08 — Выступление Дудко Игоря Геннадьевича
11:33 — Выступление Румянцева Олега Германовича
27:05 — Выступление Исакова Владимира Борисовича
38:37 — Выступление Медушевского Андрея Николаевича
47:40 — Выступление Бондаря Николая Семёновича
59:25 — Выступление Бабурина Сергея Николаевича
01:10:51 — Выступление Морщаковой Тамары Георгиевны
01:21:42 — Выступление Мишиной Екатерины Августовны
01:32:43 — Выступление Краснова Михаила Александровича
01:43:05 — Выступление Янкова Кирилла Вадимовича
01:57:45 — Выступление Денисова Сергея Алексеевича
02:07:35 — Выступление Шаблинского Ильи Георгиевича
02:17:32 — Выступление Монахова Виктора Николаевича
02:29:05 — Выступление Подопригора Владимира Николаевича
02:38:38 — Заключительное слово Румянцева Олега Германовича
25 декабря состоялось совместное заседание конституционного клуба и комиссии Ассоциации юристов России по развитию конституционного правосознания.
Ведущий заседания Румянцев Олег Германович кандидат юридических наук, президент некоммерческой организации «Фонд конституционных реформ», Председатель комиссии Ассоциации юристов России по развитию конституционного правосознания. «Конституционализм в России: от особых режимов управления к конституционной нормальности».
В заседании приняли участие известные специалисты конституционного права, разных направлений, в том числе:
Медушевский Андрей Николаевич, советский и российский историк, социолог, политолог, правовед, доктор философских наук, профессор;
Морщакова Тамара Георгиевна, советский и российский юрист, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РСФСР, заслуженный деятель науки РФ, судья Конституционного суда в отставке;
Мишина Екатерина Августовна, кандидат юридических наук, независимый эксперту по конституционному праву;
Краснов Михаил Александрович, советский и российский правовед, доктор юридических наук, профессор;
Шаблинский Илья Георгиевич, российский юрист, доктор юридических, наук, кандидат философских наук, профессор.
ВЕДУЩИЙ ОЛЕГ РУМЯНЦЕВ
Дорогие друзья, я приветствую всех участников нашего заседания тех, кто пришёл сюда, а также тех, кто подключился к нашему вебинару онлайн для участия в нём, и также, безусловно, приветствую всех, кто смотрит трансляцию нашего мероприятия на YouTube канале Конституционный клуб Олега Румянцева.
Дорогие друзья, дорогие коллеги, уважаемые участники, сегодня мы проводим совместное заседание конституционного клуба и комиссии Ассоциации юристов России по развитию конституционного правосознания.
Я несколько слов скажу о целях и задачах нашего заседания, а потом попрошу поприветствовать нас от юридического лица университета имени Кутафина, Игоря Геннадьевича Дудко, и потом у нас будут три доклада, и в дальнейшем выступления. Конституционный клуб в 2022 году должен был праздновать своё десятилетие, Мы создали его в 2012году, мы это неравнодушные конституционалисты, но в 22 году мы не заседали. Мы проводим заседание впервые за 2 года, подводя тем самым итоги года, подводя тем самым итоги празднования тридцатилетия Конституции.
Конституционный клуб вообще в истории известное наименование Пётр Алексеевич Кропоткин в своей великой работе «Великая французская революция 1789-1793 г.» отмечал, что как раз где-то в 1789-1790 г. был образован конституционный клуб, отделения которого создались во всех даже самых маленьких городах. «Несмотря на равнодушие к общественным делам, — пишет Кропоткин, — во многих местностях буржуазия вполне использовала избирательную агитацию». Ну, у нас задачи другие, нежели у конституционного клуба и его отделений накануне Великой французской революции .
Наши задачи в первую очередь нацелены на развитие конституционного правосознания, то есть на формирование отношения к Конституции, конституционному праву, конституционализму через развитие идей, теорий, понятий, эмоций, отношений, чувств, настроений наших сограждан и их сообществ. Вот наша цель, наша задача.
Уже 10 лет конституционный клуб, а в последние годы и Комиссия АЮР по конституционному правосознанию, занимается развитием отношения к конституционализму, Конституции, конституционному праву. Задачи наши сегодня наверно такие же, какие ставил в своё время Павел Иванович Новгородцев, наш великий соотечественник. Он говорил, ставил задачу: всматриваться в совокупность проявления правосознания, отмечая кризис правовых политических начал, анализировать противоречия и смотреть в будущее, потому что чувство общей неудовлетворённости, говорил Новгородцев в 17 году между февралём и октябрём, таит в себе надежду на новую жизнь. Я думаю задача сегодняшнего заседания, заглянуть в завтрашний день, воспользоваться 30-летием Конституции, чтобы отстаивать идеалы и принципы конституционализма и врачевать эрозию правосознания, если угодно.
Сегодня будет выступать, кстати, член клуба Сергей Алексеевич Денисов. Он будет говорить о конституционной антропологии. Вкладом в эту конституционную антропологию должно стать врачевание той эрозии правосознания, которая есть, и возвращать надежду на конституционную нормальность. Вот может быть одна из главных задач конституционалистов сегодня. Ну и конечно взывать к должностным лицам, предлагая рецепты, что делать, предлагая шаги, научное предвидение того, что предстоит сделать, чтобы вот эту конституционную нормальность нам выстраивать в России. Все заметили, что сегодня заседаем в очень импозантном месте. Это зал учёного совета университета имени Кутафина, кстати говоря, эксперта конституционной комиссии Олега Емельяновича Кутафина.
Приступаем к нашей работе. У нас сначала три выступления, я не буду называть их докладами, три выступления, потому что к 30-летию Конституции родилось несколько исследовательских материалов, статей, вы сможете в прикреплённом сообщении к YouTube каналу Конституционный клуб найти ссылки на эти статьи, эти материалы. Я позволю начать это выступление, после меня будет выступать профессор Исаков Владимир Борисович, я попросил его высказать своё мнение в отношении статьи Зорькина, очень знаковой статьи в «Российской газете» «Под знаком Конституции», и затем выступит Андрей Николаевич Медушевский, который подготовил целую книгу о глобальном конституционализме, а далее выступающие первые по 10 минут, следующие по
по 8 минут выступление, как от присутствующих здесь, так и от участников
нашего вебинара, тех, кто подключился.
Итак, я не случайно сказал, о задаче выстраивать конституционную нормальность в начале своего выступления, потому что считаю это стратегической задачей, это альтернатива и конструктивная объёмная стратегическая задача выстраивания конституционной нормальности, а не чрезвычайщины. Мы слишком часто за последние 30 лет, гласно или не гласно, переходили к особому режиму управления и соответственно в результате у нас появились вот те недостатки, которые многие отмечают это и ручное управление, второстепенность и подчинённость системы институтов принципам политической целесообразности, личной лояльности верховной власти, её аппарату. Конечно это отличительные особенности российской практики, которые грозят одним, иммитационностью нашего конституционализма и отходом на практике от тех норм институтов, которые начертаны в Конституции. Конечно же, если у нас возникает такая постоянная череда особых режимов управления, то возникают ограничения верховенства права, которые, даже если ограничиваются по мотивам безопасности государств, ограничения прав по определениям Конституционного суда, то они должны быть ему, эти ограничения тождественны конституционному строю. Потому что они обусловлены конституционным строем и должны быть ему тождественны и должны осуществляться на основе принципа юридического равенства и вытекающего из него принципа соразмерности.
У нас сегодня будут выступать судьи Конституционного суда в отставке. Мы пригласили Бондаря, Морщакову, Эбзеева и очень интересно будет выслушать их мнение, насколько соответствует этому комментарию Конституционного суда, существующая практика ограничений прав и верховенства права, прав и свобод человека, равенства перед судом и законом, потому что это достаточно важно. Конституция, к огромному сожалению, не содержит в себе гарантий необходимых от рисков злоупотребления властью, которыми чреваты особые режимы. Как отмечает наш коллега венгерский Андраш Шайо, когда различия между нормальностью и чрезвычайностью исчезают в правовом смысле тоже, общество делается беззащитным перед опекающей его властью. Соответственно растут диспропорции между обоснованным развитием государственного суверенитета и одновременным необоснованным ограничением народного суверенитета. Это конечно имеет всё негативный эффект для солидаризации граждан.
Я немножко на этом остановлюсь, потому что у нас с поправкой 2020 года возникла формула Солидарности, установленная статьёй 75.1, там сказано о солидарности экономической, политической и социальной. Это имеет огромное значение для философии права. Новгородцев, наверно неоднократно мной цитируемый, говорил о свободной солидарности, как обязанности. Признание прав и свобод граждан должно быть сопряжено с обязанностью свободной солидарности. Насколько сегодня свободна эта солидарность, предписанная Конституцией ст. 75(прим.) здесь возникает вопрос, поскольку углубляется раскол общества и по политическим, по идеологическим основаниям и по имущественному расслоению колоссальному, которое всё больше. Мне кажется, что это таит в себе риски отхода от эволюционного пути развития. Конституция в сущности своей – это обеспечение социальной солидарности, то есть согласование интересов, индивидуальных, коллективных, групповых интересов и общенационального интереса. Когда механизмы согласования интересов дают сбой или становятся формальными выхолощенными, под угрозу, под риск, встаёт сама задача конституционного обеспечения, эволюционного развития. Не понимать этого нельзя, это колоссальный риск. Я считаю, что надо вот на это выполнение обеспечения солидаризации граждан обращать колоссальное внимание. Кстати говоря, Зорькин, о статье которого будет говорить профессор Исаков после меня, об этом пишет откровенно, о том, что необходимо новое качество отношения власти, общества, человека, и о том, что необходимо доверие обеспечивать. Доверие, которое сегодня, к огромному сожалению, размывается, прежде всего, отсутствием вот этого самого согласования интересов.
Я не случайно попросил сегодня выступить и Кирилла Янкова, в прошлом одного из экспертов конституционной комиссии, который предлагает интересные модели формирования представительных органов власти от групп интересов, по такому реальному, если угодно, принципу. Мне кажется это тоже очень важно, потому что сегодня, к сожалению огромному, у нас есть формальные механизмы согласования интересов при принятии законопроектов. Есть открытое правительство, есть общественное обсуждение законопроектов, как оценка регулирующего воздействие законопроектов. К сожалению, Общественная палата так и не стала органом, который обеспечивает согласование концепций законопроектов, обеспечивает в обязательном порядке прохождение нулевых чтений. Одним из предложений Конституционного клуба, которое зафиксировано в нашем Конституционном вестнике №6 от 21 года, подумать о том, что может быть Общественная палата, формируемая группой интересов, могла бы стать вот такой специальным палатой обязательного проведения нулевых чтений законопроектов. Мне кажется, что на преодоление вот этого колоссального неравенства социально-экономического, могла бы воздействовать новая глава Финансы и экономика, которой явно не хватает в Конституции. Да, в Конституции сказано о добросовестной конкуренции, о защите от монополизма, свободном предпринимательстве, равенстве форм собственности. Но получается, что эти призывы провисают, и возможно принятие Федерального конституционного закона, как предлагают некоторые конституционалисты. Но, мне кажется, что Конституция не запрещает введение новых, дополнительных глав. Вот это явный совершенно пробел, связанный с финансами и экономикой и я знаю, что есть предложение, подумать о нормах связанных с социализацией недр, как это сделано уже в ряде арабских стран, в Норвегии. В общем-то, здесь есть над чем поработать конституционалистам. Это всё серьёзная проблема, потому что, так просто прекрасными призывами обеспечить экономическую солидарность, мне кажется, дело с мёртвой точки не сдвинуть.
Другая задача и проблема, которая стоит — это корректировка формы правления. На мой взгляд, очень серьёзно сегодня противоречие между главами первой, второй и тем комплексом полномочий, который, по-моему, непосильным комплексом возложен на главу государства. Михаил Александрович Краснов, который у нас будет тоже выступать, он насчитал к лету 18 года около 700 полномочий, которые законом были возложены на президента, ну в 20 году поправкой кое-что Крашенинников подкорректировал, добавили 20 дополнительных полномочий в Конституцию, но привело ли это к повышению эффективности в системе принятия решений. Всё больше и больше авторитетных людей говорят о том, что сложилась система непринятия решений, всё делегировано наверх, наверх вертикали, остальные уровни должностных лиц чиновничества очень часто бездействуют. А это бездействие подрывает социальную базу конституционализма. Об этом говорил ещё Кутафин, что слабовата пока социальная база конституционализма, поскольку средний класс, с присущими ему политическими, экономическими, социальными интересами у нас нивелируется. Но принятие, очень часто, таких адресных законов, которые исходят из принципа кумовство, лояльности и обеспечения имущественной такой элиты, мне кажется, продолжают размывать этот самый средний класс, а значит подрывать веру в успех конституционализма. Я думаю, что предстоит задача, пусть не сегодняшнего дня, но предстоит подумать о корректировке и статусе главы государства в Конституции, всё-таки вернув его в систему разделения властей, которое предписано статьёй десятой Конституции. Как это сделать, это должно быть предметом дискуссии. Мне представляется, что очень важно, чтобы Конституция сегодня выступала, как скрепа, вот то, что сказано в первой части первой статьи Конституции, что Российская Федерация демократическое правовое федеративное государство с республиканской формой правления. Это огромная стратегическая задача. Мне сегодня очень тревожно видеть, когда идут выступления против принципа демократии, против принципа фактического республиканизма, против выборности власти, её сменяемости, против взаимных сдержек и противовесов, против участия граждан в управлении делами государства, как лично, так и через представителей. Это всё задача, которая должна скреплять нас в рамках идеологического, политического многообразия, которое есть в обществе. Но нужно признавать это. Хорошим примером является, на мой взгляд, Указ президента от 9 ноября 2022 года «О традиционных ценностях», где к традиционным ценностям причислена не только крепкая семья, но и права, и свободы человека, достоинство человека, коллективизм, гражданственность. А гражданственность – участие в управлении делами государства, участие в выборах, участие в общественном и парламентском контроле, который сегодня очень серьёзно провисает. Вот этот Указ Президента даёт мостик к диалогу между противоположными подчас взглядами в обществе. И мне кажется, что перейти к вот этому мирному диалогу в рамках нашей распределённой конституционной идентичности, поскольку Конституция одна для всех, это очень важно. Когда же предлагают фактически пересмотр Конституции, я на этом завершаю, когда предлагают внести государственную идеологию, а это значит пересмотр тринадцатой статьи, когда предлагают перспективу созыва, то есть формирования, у нас очень многие органы сегодня не избираются, а формируются. Формирование конституционного собрания – это конечно неприемлемо, на мой взгляд. Конституцию мы критиковали очень серьёзно в конце девяносто третьего года, потому что принята она была после разгрома парламента, конституционного суда, но тем не менее эта Конституция даёт в том виде, в котором она есть, основание для становления общественного
согласия. И я призываю к тому, чтобы, прежде всего, задачей было исполнять
Конституцию, применять её, а не думать о пересмотре тех или иных положений, что, в общем, приведёт только к ухудшению. Размышлять о каких-то изменениях сейчас очень непросто, мы будем к основным принципам Конституции гораздо ближе, когда установится нормальная, мирная жизнь, но
считаю, что программа конституционной нормальности способна объединить подавляющее большинство обществ, потому что подавляющее большинство общества предрасположено к нормальности, а не к чрезвычайшине и я, собственно говоря, вижу здесь немалый потенциал расширения социальной базы конституционализма и желаю нам всем идти именно этим объединяющим нацию путём.
Спасибо огромное. А может быть, мы сейчас прослушаем выступления и потом посмотрим, задавать ли вопросы или в рамках текущего обмена мнениями мы вернёмся к тем или иным высказанным тезисам.
Справа от меня сидит профессор, доктор наук Андрей Николаевич Медушевский, который подготовил уникальную интереснейшую книгу о состоянии глобального конституционализма. Я прошу сказать несколько слов, поскольку мы действительно в кризисе конституционализма находимся, и мы не одиноки в этом, явление приобретает реально глобальное сочетание. Наши глубинные государства, которые есть в каждом видимо ведущем участнике мирового сообщества всё чаще и чаще отставляют конституционную надстройку как малосущественную в стороне. Андрей Николаевич, прошу Вас.
АНДРЕЙ МЕДУШЕВСКИЙ
Спасибо большое.
Я действительно хотел бы поставить нашу дискуссию в международный контекст, и это удобнее всего сделать с позиций теории глобального конституционализма. Само это понятие появляется после окончания Холодной войны, в начале девяностых годов. Суть теории состоит в том, что в условиях глобализации происходит конвергенция слияние международного и национального конституционного права этот процесс называется конституционализация международного права, а результатом должно стать глобальное право или Европейское право, как его часть, как основа для унификации позиций всех государств. Вот это теория прошла за 30 лет три основных этапа в своём развитии.
Первый этап. Я бы определил, как эйфорию. Это начало девяностых годов до 2005 года, то есть до попытки принятия европейской Конституции, которая, как известно, провалилась. В этот период происходит принятие Конституции РФ, 1993 года.
Второй этап — это период реализма с 2005 до 2014 года цели остаются прежние, но выявляются трудности. В России соответственно происходит некоторое движение в сторону от Европейского права.
И, наконец, третий этап с 2015 года по настоящее время. Это период растущего пессимизма, это и экономический кризис, и миграционный кризис в Европе и евроскептицизм. Наконец это мощная волна популизма, которая охватила весь мир и бросает вызов либеральным основам конституционализма.
Соответственно поправки двадцатого года вписываются в этот тренд в России, исходя из этого важно, по-моему, рассмотреть три вопроса, которые связаны и с Россией в том числе.
Первое, насколько вообще теоретически оправдано перенесение ключевых понятий конституционализма с уровня суверенных государств на транснациональный уровень, таких как демократия, гражданское общество, парламентаризм, и не ведёт ли это к кризису легитимности конституционализма как такового?
Второй вопрос. Как соотносится классическая либеральная теория конституционализма и так называемая постлиберальная теория. Её суть состоит в том, что защищать надо не индивидуальные права, а коллективные, причём связанные именно с глобализацией. Это экология, энергетика, гендер, расы и так далее. Возможно ли согласовать эти два подхода?
И третий самый важный вопрос, а как в действительности обстоит дело с трендами, которые есть в глобальной перспективе? Как соотносится интеграция и фрагментация в развитии права? Если в девяностые годы ответ был однозначен, что преобладает интеграция, то сейчас однозначный вывод в пользу фрагментации. Соответственно ключевое понятие – это национальная правовая идентичность. Мы получаем такие понятия как глобальный Запад, Север, Юг и так далее.
Исходя из этого, можно констатировать ситуацию, скажем так, кризиса международного конституционализма, который находит выражение в трёх основных моментах. Во-первых, это расхождение в интерпретации ключевых международных документов, устава ООН, всеобщей декларации прав человека и европейской конвенции по правам человека. Во-вторых, это критика международных институтов, начиная с организации Объединенных Наций и Совета безопасности. И, в-третьих, это растущие противоречия между международными судами и национальными конституционными судами. Фактически, представлены сегодня три позиции. За глобальный конституционализм – это, условно говоря, Евросоюз. Категорически против – это Китай. И промежуточная позиция, которая состоит в том, что да, мы признаём международное право, права человека, основные документы, но мы минимизируем их применение на национальном уровне. Это именно позиция России, которая поэтому и называется ревизионистским государством.
В целом глобальный конституционализм находится в отступлении, и можно констатировать наступление, так называемого, макиавеллистического момента в мировом масштабе. Он заключается в том, что есть кризис международного права, кризис легитимности институтов. Начинается новый передел мира. Российская модель конституционализма на сегодня, то есть после 20 года органически вписывается в этот тренд. Это завершение большого постсоветского цикла фазы ретро денационализации, соответственно ограничения международного права, это идея консервативного поворота с упором на суверенитет, и это увеличение конституционных полномочий и мета-полномочий главы государства. Формируется то, что можно назвать конституционным авторитаризмом или даже конституционной диктатурой по образцу Римской Республики — это выборный Диктатор, это цезаризм или это принципат Августа. Исходя из этого, можно понять перспективы развития российского конституционализма в краткосрочной и долгосрочной перспективе.
В краткосрочной перспективе данная модель даёт некоторые преимущества современной российской элите. Их три: это укрепление традиционной легитимности, как альтернатива её кризису в международном плане; это централизация власти, которая даёт гибкость в принятии решений и экономит время в условиях начавшегося передела мира; и это тактическое решение проблемы преемственности власти действующего лидера.
В долгосрочной перспективе эти решения не выглядят столь убедительно. Идеологические противоречия легитимирующей формулы делают её не стабильной, бюрократизация управления ведёт к утрате гибкости, а проблема преемственности власти просто откладывается на будущее.
Исходя из этого, если этот анализ верен, мы видим те основные направления, которые должно обсуждать и разрешить наше научное сообщество. На мой взгляд, нам нужно определить, во-первых, подлинный масштаб кризиса глобального конституционализма и то, каковы адекватные меры противодействия ему на конституционном уровне. Второе, если мы признаём, что у нас сформировался авторитарный конституционализм, то где его границы и при каких обстоятельствах конституционализм вообще исчезает? Это, как раз, та самая проблема, которая была сегодня поднята. Как соотносится порядок и свобода, то есть, каковы разумные ограничения конституционных положений де-юре и де-факто, которые в этих условиях оправданы, а какие не оправданы? Далее я бы предложил обсудить проблему делегированных полномочий верховной власти и конституционно закреплённых, и не закреплённых, время их действия, порядок отказа от них в перспективе. И то, о чём уже говорилось, возвращение к конституционной нормальности. Таким образом, масштаб проблемы состоит в том, чтобы понять, как может осуществляться переход от режима конституционного авторитаризма к стабильной конституционной системе.
Этот вопрос аргументирован в моей книге «Глобальный конституционализм: процессы интеграции и фрагментации в создании нового мирового порядка»
Приглашаю всех к дискуссии. Спасибо.
ВЕДУЩИЙ
Спасибо огромное, Андрей Николаевич за то что помогли нам, как говорится, глядя с Ленинских гор, взглянуть на ситуацию, происходящую в России в глобальном контексте. Это очень-очень важно.
Тамара Георгиевна Морщакова. Доктор наук, профессор, судья Конституционного суда в отставке.
ТАМАРА МОРЩАКОВА
Добрый день
Неожиданно несколько. Я полагала, что мы по своей воле пользуемся собственным суверенитетом. Может быть, то, что я сейчас скажу, было бы не самым важным в другом контексте. Хочется возразить многому. По правилам юридической науки сначала надо договориться о понятиях. Я затрону этот вопрос очень коротко, просто назову, потому что всем присутствующим будет понятно, о чём речь. Смотрите, сколько у нас накопилось конституционализмов: глобальный конституционализм, авторитарный конституционализм, ревизионистский конституционализм и конечно, уже благодаря усилиям нашего сегодняшнего председателя, нормализующий обстановку или нормализующий конституционализм и ненормальный, как сказал последний раз конституционализм. Боюсь, что когда мы станем определяться на берегу следующей поездки по водным просторам конституционализма, мы не сразу здесь сумеем найти единство. Это первый пункт, и это мне кажется для научной дискуссии очень важно. В заключение этого пункта скажу, что из того что перечислено ничего конституционализм я не считаю.
Глобальный конституционализм имеет право на такую терминологию только в отношении одного момента, и он полностью согласуется и с суверенитетом и с национальными особенностями и с историческими путями становления
конституционализма. Глобальным он может быть только в части обеспечения прав и свобод человека, они покоятся на признании их, и соблюдении, и гарантии, покоятся на признание личности, её достоинства высшей ценностью, и на признании обязанности государства это обеспечивать. Вот в этом смысле он действительно должен быть глобальным, остальное, пожалуйста. Это первый тезис мой, простите мне такую его эмоциональность, очень жалко было услышать, особенно про авторитарный конституционализм и ненормальный конституционализм.
Теперь следующая фраза, которая уже не только среди нашей аудитории звучит – создание нового мирового порядка. И сегодня она тоже прозвучала. Кто просит создание нового мирового порядка? Чьи это выдумки? Я думаю, что это выдумки тех, кто как раз не хочет реализации того, что Олег Германович называет нормальным конституционализм. Вот кто хочет нормального мирового порядка? Есть правовые основы для такого порядка. Да, они есть, но они не требуют никаких новаций в нём, потому что мировоззрения цивилизованного общества, на этот счёт сложились. Оно не может быть изменено в сторону людоедства, например, в сторону прочих других вещей, противоречащих цели выживания человечества. И это я считаю очень важным. Это второй мой тезис.
Третий тезис, простите уж не любители нашей Конституции, в защиту нашей Конституции, когда её принимали, понимали, что она не может создать модель до скончания века годную и заложили в этот документ все возможные пути усовершенствования закона, основного закона государства. И эти основные пути, как они были обозначены тогда, в принятой Конституции, исключали такие искажения, которые теперь мы имеем на каждом шагу. В том числе, углубляемые с каждым новым витком внесения изменений в Конституцию. А в чём они заключались? Очень просто. Первые две главы имеет преимущество перед всем остальным содержанием, как бы его не меняли. Первые две главы должны определить будет это изменение действовать или не будет. И это написано в статьях16 и 64, первой и второй главы Конституции соответственно. Потому что там так и сказано, всё остальное, не соответствующее Конституции, не может применяться. Вот вам механизм. Долгие годы конституционалисты, спасибо, Олег Германович, сегодня подвёл под этим черту, может быть, даже и своём каком-то мировоззрении укрепившись. Многие годы, утверждали, что нам нужно конституционное совещание, для чего? Для того чтобы изменить первые две главы Конституции. А на самом деле, это не требуется, всё, что ей не соответствует, умолкает. И это механизм простого действия, действия толкования Конституции, во всей системе её норм. И это нельзя не подчеркнуть, как самое важное достоинство этого основного закона. То что это не Конституция согласия, а примирения. Ну, если просто считать, что второй термин несколько эфемистически отражает то же самое содержание, те же самые желания участников конституционного процесса, то тогда можно согласиться. А зачем уж так корректировать? Почему не было согласия? Посмотрите текст Конституции. Посмотрите разновидности договоров заключённых Федерацией с субъектами разными, которые теперь вообще уже не упоминаются. Разве не это удержало страну от распада, но почему-то нам хочется сначала это охаять. Конституция предполагала, что не она на все времена. И в этом её мудрость, за это бы нужно поклон ей отвесить, а не четвертовать её, как разрушившую бывший конституционный строй. Не было конституционного строя не на основании Конституции РСФСР не на основании Конституции СССР, потому что конституционализм и конституционный строй, опять же если мы действуем в исторических рамках цивилизованного демократического общества, это автономное понятие, и все знают из чего оно состоит. И это записано в Российской Конституции. Оно состоит из признания верховенства права, из подчинения государства праву, из обеспечения этого через разделение властей, через самостоятельную судебную власть и прежде всего через признание того, что содержание права определяется правовым статусом личности и её взаимоотношения с государством. Почему надо менять вот это?
Последнее, что я хочу сказать, и время истекло, взаимоотношения между государством и обществом, отношения между государством и личностью, менять их не надо. Если исходить из того, что закреплено в основах конституционного строя и в главе о правах и свободах граждан, если мы ещё и это начнём менять, даже с учётом прекрасного принципа солидарности, не задумываясь над тем, а солидарность и плюрализм как соседствует? А солидарность и конкурентная среда в идеологии, в избирательных процедурах, как соседствуют? Кто с кем должен солидаризоваться. Поэтому, давайте, всё-таки, разделим на части эти проблемы. А проблема осуждения того строя, который сложился в СССР на основе его Конституции нами уже пережиты? Вот с этого надо начинать, а не с осмысления истории девяносто третьего года, которая абсолютно ясна и документально зафиксирована. Там не было объективных оснований для противоречий между ветвями власти, а было своеволие одной власти и другой власти, и вот этого не должно быть. Но это из Конституции не вытекает. Она это не предопределяла, а предопределяла другой путь, направление для избавления от этих недостатков. Спасибо.
ВЕДУЩИЙ
Спасибо дорогая, Тамара Георгиевна. Вот прямо сейчас я увидел реальное воплощение фразы «глаголом жечь сердца людей», вы настоящий пассионарий
Конституционализма.
Я сейчас с огромным удовольствием хочу предоставить слово Екатерине Августовне Мишиной, кандидату юридических наук и независимому эксперту по конституционному праву. Дочери Августа Алексеевича Мишина, российского юриста, доктора юридических наук, профессора и преподавателя.
ЕКАТЕРИНА МИШИНА
Здравствуйте, дорогие коллеги. Большое спасибо за приглашение, очень рада быть сегодня частью этого мероприятия. И отдельное приветствие, глубокая благодарность Тамаре Георгиевне, как хорошо, что мне удалось послушать Ваш доклад. Технические неполадки позволили мне практически полностью услышать всё то, что вы сказали. И я хочу полностью поддержать Тамару Георгиевну в том плане, что самый простой путь, который существует — это хулить, критиковать Конституцию, принятую 30 лет тому назад. И если мы будем так глубоко погружаться в события девяносто третьего года, мы можем не увидеть некоторые другие моменты, которые помешают нам действительно оценить и нынешнее состояние российского конституционализма, и возможные его пути развития.
Я хотела бы обратить ваше внимание вот на какой момент, Тамара Георгиевна упоминала первую и вторую главы Российской Конституции, она говорила о модели взаимоотношения государства и общества. Для меня принципиальным является выстраивание модели взаимоотношений между государством и гражданином таким образом, чтобы граждане не существовали для государства, а наоборот государство существовало для граждан. Это принципиальный момент и я хочу обратить внимание на то, что как правило, Конституцию девяносто третьего года критикуют несколько не за то, за что её действительно следовало бы критиковать. А именно, за изначально закреплённый в конституционном тексте дисбаланс полномочий органов государственной власти. О котором ещё в девяностых годах писали и Владик Сумбатович Нерсесянц, и Олег Емельянович Кутафин, и Михаил Александрович Краснов, и Илья Георгиевич Шаблинский. И даже в комментарии Конституции, под редакцией Зорькина и Лазарева тоже говорится о том, что существует ярко выраженный сдвиг полномочий, дисбаланс в сторону одной из властей.
Наряду с этим регулярно я слышу разговоры о Российском парламентаризме. Вы знаете, поскольку уж меня представили, как дочку Мишина А.А., я уже, как дочка и буду рассуждать. Папа мой меня всегда очень чётко инструктировал, что может быть парламент без парламентаризма, а вот парламентаризм без парламента существовать не может. И парламентаризм — это особый способ организации государственной власти при привилегированном положении парламента. И говорить о Российском парламентаризме, пока наш парламент не станет действительно мощным органом государственной власти, мне кажется, как минимум, преждевременно.
И в связи с этим, я хотела бы предложить вам некоторые соображения. Когда звучат слова об усилении законодательной власти, наверное, нужно подумать о том, как это лучше всего сделать и в первую очередь, с моей точки зрения, это повышение роли парламента в сфере заключения международных договоров Российской Федерации. Потому что действующее законодательство, и в первую очередь Федеральный закон о международных договорах предусматривают крайне немного, процедуру информировании парламента о договорах, то что делает Министерство иностранных дел, процедуру информирования парламента о том, что какие-то договоры заключаются, какие-то прекращаются, какие-то просто оказываются в ситуации приостановления их действия, также по запросам палат. Правительство может предоставить какую-то информацию о международных договорах, готовящихся к подписанию. То есть, уровень включённости российского парламента в процесс заключения международных договоров стремится к абсолютному нулю. Потому что то, что делает парламент, он может быть проинформирован, но не он не обладает вообще никаким правом голоса. Поэтому, в действующей системе законодательного регулирования парламент ставится в известность, но никакого воздействия на процесс подготовки и заключения международных договоров он не оказывает. И если мы хотим говорить о реальном повышении роли парламента в жизни страны, так значит, пусть он будет активно участвовать в этом процессе. Пусть его роль в заключение международных договоров будет закреплена, в формате, например, предварительного одобрения. По договорам некоторых типов скажем, договорам которые затрагивают территориальную целостность государства, права и свободы граждан. Парламент должен быть уполномочен высказывать свою позицию. По конкретным международным договорам, но не на этапе внесения в Государственную Думу проекта федерального закона о ратификации уже заключённого международного договора, а несколько раньше.
Второе, что можно сделать, что, безусловно, повысит роль парламента и с точки зрения организации полномочий ветвей власти, и с точки зрения отношения общества к парламенту, это предоставить парламенту возможность использовать такой инструмент, как оценка регулирующего воздействия. Кстати, по этому пути пошла Франция и в ходе конституционной реформы 2008 года, парламент был уполномочен активно использовать инструменты оценки регулирующего воздействия, которые позволяют обозначить экономические, социальные, финансовые и иные риски связанные с реализации разрабатываемых законодательных инициатив. Надо не просто принимать законодательные акты. Надо заранее смотреть, как они будут работать. И надо сказать, что последующая практика конституционного правоприменения во Франции показала, что это было очень хорошее решение.
Далеко не маловажное, а, наоборот, с моей точки зрения ключевое повышение роли Парламента в обществе, в обязательном порядке означает повышение качества его работы, то есть качество принимаемых законов. В первую очередь это качество текста. И родитель мой в своё время говорил, что неудобочитаемость, не является критериям качества научной работы. Я считаю, что это в ещё большей степени применимо к законодательным актам, потому что ключевым качеством законов является чёткость формулировок, делающих их содержание доступным любому гражданину. Только так может быть обеспечено надлежащее выполнение требований закона населением, и адресаты правовых норм могут соблюдать законы лишь в том случае, если содержание нормы ясно и понятно. Поэтому достаточная ясность законодательных актов, есть существенное условие правового государства, а правовое государство — это одна из основ конституционного строя Российской Федерации.
Ещё одно очень важное, закон, написанный плохим и непонятным языком, по определению, нарушает принцип правовой определённости. Нечётко сформулированная норма, в самом лучшем случае вводит правоприменителя в заблуждение. А в худшем, создаёт основу для её произвольного истолкования и, соответственно, применения вовсе не в соответствии с замыслом законодателя. Поэтому для того, чтобы роль парламента действительно возросла, простого расширения его полномочий недостаточно. Георгий Александрович Сатаров, в своё время, научил меня очень правильной вещи, что самое простое, что можно сделать — это изменить институциональный дизайн. А вот повысить престиж законодательной власти в глазах общества, это уже намного сложнее. И это можно будет сделать только при условии очевидного повышения качества законов, принимаемых высшим органом законодательной власти.
Большое спасибо. Надеюсь, я уложилась в регламент.
ВЕДУЩИЙ
Екатерина Огромное спасибо за ваше выступление. Я, как раз, призывал к тому, чтобы обсуждать повышение роли парламента и развитие парламентаризма. Но, мне кажется, до повышения качества принимаемых законов всё-таки должно сначала быть не формирование парламента администрацией, как это сегодня происходит, а его всё-таки избрание. А избрание парламента возможно тогда, когда будут созданы все условия для гражданского мира и согласия, чего пока нет. К огромному сожалению, думать о том как, противоборствующие друг другу в медийной сфере, в идеологической сфере стороны могут ли они вообще разговаривать друг с другом. Мы ведь не случайно в конституционном клубе, а до того в конституционной комиссии показывали пример, что можно находясь в рамках политического и идеологического многообразия, приходить к согласию. Вот для чего мы сегодня фактически укором являемся тому, что происходит в политическом пространстве.
Ну, а насчёт качества законов, к огромному сожалению, формула порой такая –друзьям всё, включая закон. Я уже рассказывал, выступая на многочисленных конференциях в честь тридцатилетия Конституции, о поправках. Год назад были приняты и подписаны поправки в федеральный закон о рыболовстве. Когда весь вылов был, как раз, наследником крупных состояний, передан законом. Несмотря на все оценки регулирующего воздействия, несмотря на все возражения Совета Федерации профильных комитетов Государственной Думы и парламентских слушаний, то есть здесь конечно в первую очередь надо думать о том, чтобы парламент обеспечивал легитимность представительной власти.
Коллеги у нас на связи Михаил Александрович Краснов доктор юридических наук, профессор.
МИХАИЛ КРАСНОВ
Спасибо.
Сначала справочка, Олег Германович. Послание Конституционного суда, теперь Конституции нет, поэтому, другое дело, что Зорькин всё равно бы наверное написал лучше статью, нежели послание. И, кстати, это единственная поправка двадцатого года, за которую я бы проголосовал. Это первое.
Второе. Ты сегодня говорил про диалог замечательно. Я сам за диалог. И кстати говоря, мы фигура умолчания — девяносто третий год, и я бы с удовольствием поговорил и с Сергеем Николаевичем, и с Владимиром Борисовичем, и с другими по поводу девяносто второго — девяносто третьего года. Мне самому интересно услышать аргументы, потому что мы в основном какими-то тезисами пуляем друг в друга. Но диалог-то сегодня особо невозможен. Тем более ты говорил про противоположные позиции. В диалоге должна быть атмосфера интеллектуальной свободы, а её нет, и не знаешь, за какое слово какой-нибудь бдительный гражданин на тебя напишет донос. Поэтому в такой ситуации, во всяком случае, в публичном пространстве возможности для такого диалога я не вижу.
Теперь, что я хотел бы сказать, к чему я собственно готовился немножко. Это к вопросу и о конституционном сознании, о правосознании – вопрос вечный. Институты и люди. Я его так формулирую. Сознание и институты. Так вот, что мешает, я за то чтобы редуцировать какие-то сложные понятия, в том числе конституционализм, я абсолютно согласен с Тамарой Георгиевной, что не может быть разного конституционализма. Конституционализм для меня — это ограничение власти, всё, точка. А уж там можно добавлять что угодно к этому. Но главное — вот это.
Что мешает построению конституционного государства? Мешает, в моём понимании, монополизация власти, как по горизонтали, так и по вертикали. Один из главных факторов воспроизводства этого – это, как раз, укоренённость в общественном сознании того, что в социальной психологии некоторые социальные психологи называют царе центризмом, то есть понимание власти, только как единовластия. А политически активная часть населения, как бы элита, понимает борьбу за власть как игру с нулевой суммы. То есть как игру в царь горы. Получается заколдованный круг. Многие так и видят, футуристически видят наши перспективы, правда, для оптимизма иногда говорят, что со временем это будет всё меняться. Но благодаря чему, я всегда спрашиваю? И даже если и будет меняться, понадобится десятилетий, а то и столетий для этого. И здесь не поможет переход к парламентской модели, потому что в России сразу такой переход просто приведёт к анархии. Поэтому моя позиция состоит в том, что необходимо менять, и принципиально менять характер институтов. Я не говорю об изменении Конституции, тем более, в Конституции есть, в конце концов, первые две главы, и есть главы о конструкции власти. Поэтому Конституцию надо всегда разбивать. А вы хотите, чтобы был кто-то главный, как бы мы говорим обществу, пожалуйста, только этот главный должен быть совершенно отделён от текущего управления. Не он должен быть Дедом Морозом для общества, а он должен быть политически нейтральным. Вы можете мне сказать, что эту идею предлагал ещё Бенджамин Констан, верно, но, во-первых, у него она была связана именно с монархом, у которого легитимность принципиально иная, нежели у президента. А во-вторых, и в его концепции король не дистанцирован от исполнительной власти. Другой контраргумент может последовать, что современные президенты парламентских республик или в смешанной модели институционально слабые президенты, типа Польши Болгарии, Словении, Грузии после реформы. Казалось, что вот они политически нейтральны, хотя баллотируются в основном от партии. Кстати, Валентина Викторовна Комарова, как раз об этом писала в своё время что они, отнюдь, не нейтральны. Но даже дело не в том, что они отдалены от текущего управления, дело в том, что они как раз институционально слабы для того, чтобы противопоставить себя парламенту и правительству, чтобы защитить конституционный строй. Ещё раз скажу, жёсткий регламент не позволяет мне вдаваться в описании конструкции вот такого президента- хранителя, я его так называю. Оно у меня есть, я об этом написал книгу, которая пока не рекомендует публиковать. Там речь идёт об изменении самого смысла института президента.
И второе направление — направление в сторону демонополизации власти. Я назову пространственно, речь тоже идёт о принципиальном изменении уже в области федерализма, федеративных отношений. Я лично, так считаю, что требуется изменение самого принципа разграничения предметов ведения между центром и регионами. Во-первых, я предлагаю вместо предметов совместного ведения закрепить в Конституции предметы исключительного ведения регионов, субъектов Федерации. А совместная компетенция будет основана на остаточном принципе. И, во-вторых, перечень предметов исключительного ведения Федерации должен быть сокращён, чтобы многие вопросы отошли по умолчанию к совместной компетенции. Ну, например, уголовное законодательство, как в СССР было. На союзном уровне государственные преступления, общая часть уголовных кодексов. То есть закон об основах уголовного законодательства. В союзных республиках кодексы, другое дело, что они ничем не отличались друг от друга. И, в-третьих, конструкция власти в регионах – это супер важно, должна представлять собой, в отличие от Федерального уровня, как раз парламентскую модель, чтобы исключить повторение периода региональных баронов.
Не знаю, уместился я в регламент или нет. Я старался.
ВЕДУЩИЙ
Огромное спасибо Михаил Александрович.
Обращаю Ваше внимание, что по итогам дискуссии в конституционном клубе это с 18-го по 20-й год, мы издали шестой номер «Конституционного вестника» под названием «Вектор перемен». В нём содержится статья «Наброски концепции обновления Конституции» и там есть несколько страниц, посвящённых новому видению статуса главы государства. Возможно, это совпадает с тем, что Михаил Александрович в своей непубликуемой книге изложил. К тридцатилетию Конституции, я подготовил в трёх томах свои избранные сочинения и туда входит вот эта концепция, наброски концепции, предусматривающие новый статус главы государства. Слушатели, читатели члены клуба в дальнейшем смогут подискутировать по этим вопросам.
А сейчас, пожалуйста, Илья Георгиевич Шаблинский, в далёком прошлом эксперт конституционной комиссии, доктор юридических наук, профессор.
ИЛЬЯ ШАБЛИНСКИЙ
Добрый день коллеги. Спасибо, Олег Германович, я приятно удивлён тому, что удалось собрать сегодня практически всех известных специалистов нашего конституционного права, разных направлений. Я рад видеть всех это. Это достижение, сейчас точно достижение. Тамара Георгиевна Морщакова, одна из моих учителей, я признаю её своим учителем, мои старые друзья Краснов Михаил Александрович, Медушевский Андрей Николаевич. Я рад видеть коллег Сергея Николаевича Бабурина, Владимира Борисовича Исакова.
В какой-то период времени мы принадлежали к разным политическим лагерям, а жизнь заставила многое переосмыслить. Меня она заставила лучше понять какие-то собственные заблуждения, связанные с политическими страстями, чему-то научиться лучше. Так или иначе, мы видим, что сейчас, несмотря на разницу, вероятно, во взглядах, социальном опыте вырисовывается некое общее поле работы. Хотелось, чтобы оно было видно общее поле.
Конституция девяносто третьего года, удалось в ней нечто важное. С помощью этой Конституции были закреплены в качестве фундамента две первые главы, они есть, они долгое время работали. Сейчас почти нет, но, всё же важно, что они есть. Какие упрёки могли быть обращены к Конституции девяносто третьего года. Я конкретизирую: не был обеспечен адекватный баланс полномочий между законодательной и исполнительной ветвями, если считать президента интегративной частью исполнительной ветви, вот это не было обеспечено. А что за эти 30 лет произошло? Этот дисбаланс, увы, был усугублён, исправить его не удалось. Возможно ли это было теоретически, скажем с помощью Конституционного суда? Теоретически, да, но мы убедились в том, что практика, политическая практика России не оставила для этого шансов, а поправки 2008 года 2014 года в общем усугубили это дисбаланс. А что сейчас можно и нужно на мой взгляд. Сейчас есть время спокойно поразмыслить о некоторых фундаментальных вещах, которые должны быть отражены в Конституции, либо в новой редакции. Мне, коллеги, удобнее говорить о поправках вот к этой действующей Конституции, удобнее потому что можно чётко назвать статью чётко называть норму. Может быть, в следующем году мы услышим ещё голоса о какой-то там новой конституции, я об этом даже говорить не хочу.
Если мы говорим о реальном конституционализме, то над чем стоит спокойно поразмыслить? Над расширением полномочий парламента обеих палат, в частности, над новым порядком назначения правительства. Мы вот вместе с Катей, которая здесь выступала, с Ириной Алебастровой ведём неспешную работу над подготовкой таких вот изменений и готовы обсуждать это. Ничего нового я не скажу, а очевидно есть смысл подумать над тем, чтобы Государственная Дума предлагала президенту, вносила кандидатуру для назначения на должность председателя правительства в течение определённого периода времени. Является ли это элементом парламентской республики? Может быть. Тут уже как бы дело не в этикетках просто. Это полномочие должно быть у Государственной Думы. И это результат размышлений, результат, выстраданный за эти 30 лет. Мы с Михаилом Александровичем Красновым обсуждали этот вопрос: А может ли при определённых условиях право на предложении кандидатуры на пост председателя правительство возвращаться, переходить к президенту. Наверное, может. Такое есть в нескольких конституциях, если в течение 2 недель Дума не может прийти к единому мнению, то право предлагать кандидатуру на пост председателя правительства есть у президента. Потом это право возвращается к Думе. Такое есть в конституциях нескольких государств. В конце концов, у президента сохраняется право распустить Думу, если она в течение какого-то времени не сможет определиться с кандидатурой.
Далее, важные изменения должны быть в сфере судебной власти. Вероятно, придётся ввести новый орган, высший судебный совет, который будет заниматься отбором и назначением судей, отбором и назначением. Сейчас у нас это полномочие у президента. Как показывает практика, что фактически, этот отбор, вопрос о назначении, происходит внутри Департамента внутренней политики. 3 конкретных человека занимается беседами, кандидатами на пост судей. Я даже знаю этих людей, знал года три назад. Это совсем не то, что может быть условием для независимости судей. Поэтому создание специального органа, который есть, практически, во всех европейских странах, похоже, необходим. Где-то он называется высший совет магистратуры, наверное, у нас он может называться высший судебный совет. Именно там должен быть отбор и там должен решаться вопрос назначения судей. В конституционном суде нам очевидно придётся подумать о уточнении его полномочий и новом порядке назначения. Нужно разрешить по крайней мере трём органам власти Государственной Думе, президенту и высшему судебному совету предлагать кандидатуры на должность конституционных судей, но назначать их должен Совет Федерации. Есть совершенно конкретные вопросы, связанные с формой правления и изменениями внутри организации, внутри некоторых ветвей власти, над которыми стоит неспешно подумать. Время, судя по всему, будет. Не стоит его растрачивать зря. И, как нам говорил Михаил Александрович Краснов, конечно нужны условия для интеллектуальной некой свободы. Ну, что делать, надо работать в тех условиях, какие есть. А для интеллектуального обмена возможны такие формы, которые нашёл сегодня Олег Германович.
Спасибо вам за внимание.
ВЕДУЩИЙ
Спасибо, Илья Георгиевич. Мне кажется, вы не упомянули важный момент, а он имеет отношение к нашей относительно недавней истории. А именно, дача Государственной Думы согласия на отставку правительства, ведь не секрет что конституционное совещание, совмещая проект Президентской и Конституционной комиссии, два проекта, в итоге согласовала, что президент отправляет в отставку правительства с согласия Государственной Думы, которое затем убрали в октябре, когда бетонирования после разгрома парламента, полномочия президента. И, видимо, не случайно, потому что эта норма сработала в негативном ключе, когда замечательное правительство Примакова, Маслюкова, Геращенко в одночасье было отправлено в отставку, как только оно заикнусь о возможности пересмотра итогов приватизации, без всякого согласия Государственной Думы.
ВЕДУЩИЙ
Позвольте коротко пройтись по наши итогам.
В первую очередь и главную я очень рад, что конституционная пассионарность – это то, что нас сближает. Мы все действительно хотим жить в правовом демократическом федеративном социальном государстве с республиканской формой правления, и это очень важно. Мы хотим, чтобы Конституция была не имитацией, а действующим применяемым документом. Если угодно это скрепа. Это действительно скрепа и дополнительные скрепы пусть существуют, но это основная скрепа. И очень здорово, что люди разных взглядов, разных позиций друг друга слушают и в чём-то соглашаются, в чём-то спорят, это прекрасно. Мне кажется, это тот элемент культурной общности, который и лежит в основе того, к чему призывал наш предшественник Новгородцев, к свободной солидарности. Мне очень трудно сегодня представить иной путь, нежели, если угодно определённого самоограничения ответственности от различных акторов участников процесса, но нужен диалог через самоограничение, через определённое проявление ответственности, нужно не доходить до абсолютно крайних неприемлемых позиций и не сворачивать с пути правового развития.
И в этом плане абсолютно прав Зорькин, руководитель группы экспертов конституционной комиссии в течение 90-91 годов, да и в 92-93году Конституционная комиссия активно взаимодействовала с председателем Конституционного суда, и который играл активную роль, проактивную роль, если угодно, и был гарантом конституционного строя. Жалко, что эта роль Конституционного суда сегодня изменена.
Я хотел бы обратить внимание, что поступили сообщения ко мне личного порядка издать стенограмму сегодняшнего заседания и опубликовать в очередном номере «Конституционного вестника», по которому люди уже соскучились. Последний номер вышел в 21году. Давайте задачу такую поставим перед собой, но как минимум мы запись сегодняшнего заседания обязательно выложим на нашем YouTube канале «Конституционный клуб». Я вас очень прошу, распространите эту ссылку на своих кафедрах, перед своими студентами. Конечно, наш ресурс очень редко звучит Youtube канал «Конституционный клуб», я вас очень прошу, чтобы его смотрели. Перед нами долгие каникулы, пусть студенты найдут время, не только студенты, исследователи посмотрят эти самые 3 часа. Мне кажется было невероятно интересно, искренне, очень свежо. Очень много интересного. И, дорогие друзья, я думаю, что Конституционный клуб, совместное заседание с комиссией АЮР по развитию конституционного самосознания сегодня поставил точку, если угодно в череде встреч и обсуждений приуроченных к тридцатилетию Конституции. Я очень рад, что мы сегодня, в такой день. А какой сегодня день? 30 лет назад вступила в силу Конституция Российской Федерации. Вот почему мы именно сегодня, а не случайно собрались. Спасибо огромное.
И я думаю, что мы достойно подвели итог тридцатилетия Конституции и наметили программу действий перед научным сообществом и перед обществом по большому счёту. Это программа большая во имя свободного и справедливого развития нашего общества и нашего государства.
Огромное вам спасибо.
