Почему ничего не получилось из попыток объединить все демократические силы?
Надо сказать, что и Гавриила Попова с движением демократических реформ, и Сергея Шахрая с партией российского единства и согласия мы рассматривали как соратников. На стадии подготовки заявления о создании предвыборного блока Попов активно уговаривал меня не связываться с правительственными структурами и убеждал, что у нас есть свой путь. Я отвечал, что просто не могу, не считаю этичным дистанцироваться от тех, кто решил объединиться в блок «Выбор России».
Шахрай, не раскрывая своих собственных планов, в конце концов просто воздержался от подписания заявления.
Стоит поразмыслить над тем, как делается серьезная политика с учетом того, что называется межличностными отношениями…
В течение последних пяти лет в политику пришли люди со специфическими биографиями, лишенные какого-либо опыта политической, а особенно коллективно соорганизованной деятельности. Многих вообще случайными ветрами занесло в коридоры власти. И любой, кто одарен природой склонностью к лидерству и тягой к самостоятельной деятельности, вынужден был рано или поздно решать для себя вопрос: подчинить ли свои таланты общей цели, либо наоборот выпячивать их и обособляться, предлагая при этом благородные объяснения.
Я неоднократно был свидетелем тому, как государственные решения принимались или отвергались не потому, что они по сути вредны или наоборот правильны, а лишь потому, что предложены они были персоной «икс» или персоной «игрек». Эту болезнь — ревность друг к другу — мы несли в себе как вирус.
До той поры пока Ельцин оставался безусловным лидером, пока у него хватало сил и желания для стимулирования командного духа, соперничество в стане демократов было заморожено. Атмосфера солидарности подавляла все слабости и личные амбиции. Когда же он начал отдаляться от демократов, обнажились ограниченность каждого из нас, пристрастность друг к другу.
При всем уважении к Гайдару я счмтаю ошибкой форсирование темы «гайдаровских» реформ. Егор Гайдар этого не понимает, но я ясно вижу ущерб, который нанесло реформе присвоенное ей имя Гайдара.
Отставка Гайдара из правительства, которая произошла на седьмом съезде народных депутатов в декабре 1992 года, носила не только политический характер. За отставкой стояло чрезмерное разбухание фигуры Гайдара — до такой степени, что он уже начал затмевать президента…
Я до сих пор не могу понять, кто и когда успел так раскрутить Гайдара. До сентября 1991 года его никто и не знал. Какую-то роль, возможно, сыграла соблазнительная социально-психологическая журналистская упаковка — «Тимур и его команда» — «Егор и его команда». С другой стороны, и Ельцин до некоторых пор охотно эту игру в «Егора и его команду» поддерживал. Но я хорошо знаю, что даже многие из тех, кого называли командой Гайдара, не были в восторге от персонификации реформ.
Свою лепту в создание образа » Гайдара-реформатора номер один» внесла и «Демократическая Россия», которая всегда демонстрировала склонность к идолопоклонничеству. После декабрьской отставки Гайдара разочаровавшиеся демороссы готовы были провозгласить его своим духовным лидером взамен «отступника» Ельцина. И постепенно Гайдар вошел во вкус этой роли.
Еще когда мы вместе работали в кабинете реформ, я задумывался над тем, почему мы, открытое правительство, лишенное каких-либо корпоративных обязательств, членов которого ничего не связывало кроме интересов дела, почему мы катастрофически сужаем свою опору в профессиональной среде и плодим на пустом месте своих оппонентов. Почему мы не можем создать в мире экономистов атмосферу профессиональной солидарности? Организовать совместную работу на тех участках, на которых нам удалось бы достичь согласия? Но пытаясь заводить об этом речь с Гайдаром, я каждый раз наталкивался на неприятие такого рода контактов и на пренебрежение ко всему «чужому», что тем не менее могло быть использовано в интересах нашего общего дела.
К сожалению, мы не сумели сохранить и атмосферу нравственной солидарности, на которую не влияют ни посты, ни должности, ни ранги. Я испытал это на себе, а сегодня то же самое переживают многие министры. Они чувствуют, что их как бы использовали — президент, Гайдар. Партия должна защищать своих единомышленников. Чего стоит наша сплоченность, если она зависит от политической конъюнктуры, расклада в правительстве, от личных предпочтений? Нельзя громоздить иерархию на ткань человеческих отношений. Беда в том, что нам не удалось этого избежать. Надо ли давать сдачи?